Публикация Станислав Никоненко

I

Медведям хочется спать, но спать они не могут, ибо лишены век, и поэтому обречены на вечную бессонницу. Неподвижно уставясь пуговичными глазами в потолок, они, быть может, мечтают о дремучих лесах, бурых медведях, по образу и подобию которых они сотворены. На груди у младшего медведя зияет огромная рана, из которой торчит солома и сыпятся опилки. Вот уже год, как над ним была произведена какая-то сложная операция, и с тех пор рана не заживает. И медведь, постепенно теряя свои опилочные внутренности, катастрофически худеет.

Таинственно мигая, за окном зажигается совиный глаз луны, и неверный желтый свет его вливает новый яд в медвежью опилочно-соломенную грусть.

Тревожно тикают часы, по углам мышино шуршит тишина…

И часы, и тишина, и желтый совий глаз луны вскрывают чуткий сон, и маленькая голубая полосатая фигурка осторожно сползает с кровати. Нарушенный сон отходит, отходит, недовольно фыркая и ежась, как разбуженный кот.

Леночка — ибо голубую полосатую фигурку зовут Леночкой — подходит к окну и смотрит прямо в желтый и хитрый зрачок луны, и луна смотрит прямо на Леночку. Пожалуй, она немного сконфужена, что разбудила Леночку, впрочем, присмотревшись, она замечает, что Леночка как будто вовсе не спала: глаза ее широко раскрыты, волосы спутаны и губы что-то шепчут, а на лице ее — странное отсутствующее выражение. Отойдя от окна, Леночка берет со стола первую попавшуюся тетрадь в синей обложке и огрызок карандаша. Незримая муза вдохновенно водит рукой Леночки, но вдруг рука останавливается… Несомненно, прекрасная муза, должно быть, кем-то вызванная, оставила на произвол судьбы Леночкину руку, и рука эта, беспомощно сжимая карандаш, рисует фантастические цветы под лихо разбежавшимися строками на редкость крупных букв.

Нарисовав достаточное количество цветов и присоединив к ним еще двух собак и дом, Леночка, грустно вздохнув, возвращается к покинутому сну.

На столе остается открытая тетрадь с изображением цветов, собак и домика, над коими судорожно искривленные буквы, вытянутые в две строки, страдальчески твердят:

Луги цветут, а мне опять все грустно; —

Учусь, учусь и письменно, и устно.

I I

Между тем луна, наскучив любопытным шныряньем по углам и побледнев от усталости, наконец, закатывается и выпускает себе на смену самодовольное розовеющее солнце.

Ольга Николаевна будит Леночку.

— Леночка, половина восьмого, первый — арифметика, ты опоздала.

Леночке трудно проснуться: обманутый ночью сон мстит за себя и не выпускает ее из своих пушистых лап.

— Еще пять минут, я скоро… он, может быть, опоздает.

— Кто он?

— Владимир Викторович. Мама, я еще немножко, малюлюсенький кусочек посплю.

Но Ольга Николаевна неумолима. Она откидывает нагретое ватное одеяло и расстегивает фланелевую полосатую пижаму.

— Вставай, вот твоя рубашка, чулки и подвязки. Ты с каждым днем все позже и позже уходишь в гимназию. Лень прежде тебя родилась.

«Вечно про эту лень», — презрительно думает Леночка и, натянув чулки и рубашку, нехотя идет к умывальнику.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.