Коммунистом быть

Но через пару дней смотрю: одни сидят, болтают, а другие монтажом занимаются. Постепенно «перекуры» стали реже и короче. А потом то один, то другой из членов бригады сами стали напоминать «отдыхающим»:

— Кончай, ребята, дурака валять, дело не ждет!

Дело действительно не ждало. Шли узлы для паровых турбин, монтировали конденсаторы. Работа для меня совсем незнакомая. До сих пор я имел дело только с гидравлическими турбинами. Присматриваюсь к тому, как хлопцы работают, боюсь ошибиться, напортить и, конечно, нервничаю. Потом решился, подошел в обеденный перерыв к ребятам, признался, что ничего в этой турбине не понимаю.

— Может кто-то помочь? — спрашиваю.

— Хорошего же бригадира нам поставили — ничего не знает! — расхохотался кто-то. Но двое-трое ребят все же остались и показали мне основные операции сборки узлов.

И позже, когда чувствовал себя в чем-то неуверенным, подходил к своим бригадным наставникам и, не боясь уро нитьавторитета, спрашивал, советовался. Теперь, когда за плечами большой бригадирский опыт, я не считаю зазорным перенимать опыт у новичка, если вижу, что та или иная операция у него выходит лучше. Учиться никогда не поздно! Но тогда, по молодости, мне, конечно, нелегко было решиться на такой шаг. Так непросто, с конфликтами и раздорами, прошел месяц работы бригадиром. Не без пользы для меня: шишек набил немало, но и научился многому.

...Через год ситуация в точности повторилась. Снова ушел в отпуск бригадир той бригады, и снова попросили меня его замещать. Как оказалось — навсегда...

В «знакомой» бригаде встретили меня вовсе без восторгов. Сколько душевных усилий пришлось приложить, какую каждый из нас перенес внутреннюю ломку, пока всех нас не объединило общее дело. Пришлось во многом пересматривать свой характер, свои поступки. Менялся и характер бригады, постепенно создавалось ядро, на которое я мог опереться.

О многом тогда передумал. Почему так складывалось — бригада систематически не выполняла норму, хотя в ней были и рабочие высокой квалификации? А работали плохо — бывали и опоздания, прогулы. И понял я: есть группа случайно соединенных людей, а коллектива — нет.

Лет пять, не меньше, ушло у нас на создание настоящего коллектива, крепкого и дружного. Постепенно, исподволь менялись микроклимат в бригаде, отношение к делу. Повели борьбу с прогулами. Стало традицией: если рабочий не вышел на смену — кто-то из бригады обязательно навестит его вечером. Если заболел — приятно внимание товарищей. Ну, а если без причины отдыхает, совестно станет. Каждый случай прогула разбирался на бригадном собрании.

Наши обязательства я попросил написать покрупнее, все члены бригады подписались, и мы повесили плакат с обязательствами на открытом месте, повыше. Если кто работу свою в срок не выполнял, а значит, всех задерживал, я подходил, спрашивал:

— Подпись свою видишь, твоя рука?

Это действовало. Правда, не все приняли новые требования. Одни стали строже в поведении, работе, другие ушли. Но таких оказалось немного. Люди в основном хорошие были, хоть и с характером.

Я и сам с характером... Вспоминая первые годы бригадирства, понимаю, сколько было ошибок, бестактности. Теперь бы я не допустил тех разносов, публичных выговоров, на которые иногда срывался, теперь я научился сдерживать себя. Обидеть человека просто, потерять его доверие легко, и прежде чем отчитать, надо на сто процентов быть уверенным, что он это заслужил. И еще одно. Хвалить можно всех одинаково, а ругать каждого нужно по-разному. Одному достаточно только намекнуть, на другого полезно и пошуметь, а треть ему и слов не надо, сам все поймет. Важно учитывать, характер каждого, чтобы не отбить желания работать в охотку, не испортить настроения. Чело век с плохим настроением — плохой работник.

Образовался крепкий костяк бригады. Михаил Миркин, Олег Платонов, Сергей Новиков, Владимир Ерема. К ним, авторитетным рабочим, обращался я за помощью в трудные минуты. Любой из них в самой острой ситуации, в самом сложном разговоре мог встать и сказать все, что он думает.

Для себя с тех пор раз и навсегда установил правило: сам беру работу пусть самую черную, грязную, но именно ту, что всего важнее сегодня, самую срочную, что задерживает остальных.

Если на первых порах я единолично распределял задания, то потом стал вовлекать в это дело и других членов бригады. Появилась и у них ответственность за результаты общего дела, за поступки товарища, за свое слово.

Сейчас мне приходится участвовать в управлении и производственными дела ми — как бригадиру, и делами государственными — как депутату. Масштабы могут показаться несопоставимыми. Между тем здесь все взаимосвязано. Некоторые товарищи, кстати, еще любят оправдывать разные недостатки в управлении экономикой именно масштабами: дескать, страна у нас огромная, хозяйство сложнейшее. Но ведь поря док начинается с того конкретного дела, которое тебе поручено — в бригаде, на участке, в отделе. Без порядка на каждом рабочем месте трудно говорить о каком-то порядке вообще.

...Бригаду заметили. Портреты наших рабочих появились на цеховой Доске почета. Вот тогда мы стали бороться за звание бригады коммунистического труда.

Началось все с того, что в 1958 году бригада токарей Михаила Ромашова начала соревнование за коммунистический труд. Первыми они это звание и завоевали. Драматург Николай Погодин даже пьесу написал на основе дел бригады Ромашова — «Цветы живые». Она шла на нашей ленинградской сцене. В заводском музее висит афиша первых спектаклей, поставленных в 1960 году в Академическом театре драмы имени А. С. Пушкина. На ней расписались все актеры — участники спектакля. На за воде пьеса понравилась, и рабочие пер вой бригады коммунистического труда подарили писателю букет цветов, сделанный их руками из... металла, обработанного на токарном и фрезерном станках.