Сменяя друг друга: лицо авиационного генерала, обращенное к небу, лицо руководителя полетов, лицо авиатехника, лицо мальчишки.

Земля. Очень крупно, очень отчетливо видимая земля.

Лицо Чикашвили. Улыбается. Губы приоткрыты.

Лютый моторный рев, и разом тишина. Невероятная тишина.

Чуть колышутся травинки на ветру. Вдали, как бы во второй шеренге, угадывается частокол ромашек.

Тихо, потом все громче щелкает метроном.

Камера отъезжает. Растянувшись на земле, лежит Чикашвили. Вдали самолет. Чикашвили держит трубку полевого телефона. Он говорит:

— Задание выполнил. Сейчас приду.

Заполняя весь экран, рука медленно опускает телефонную трубку.

И в зале зажегся свет. С минуту было тихо. Потом грохнуло.

Чикашвили не заметил, когда на сцене появился Баркан. Первых его слов не разобрал, заметил только, что Баркан тревожно всматривается в зал. Наконец Чикашвили услышал:

— Спасибо... Да, я сам чувствую, что пришел к вам с удачей, и вы... словом, я очень всем благодарен... Мне бы хотелось разделить эти приветствия с главным героем ленты Ревазом Илларионовичем Чикашвили, но я, к сожалению, не знаю, присутствует ли он на просмотре...

И тут над самым ухом Чикашвили прозвучал высокий женский голос:

— Вот же он, вот!

И весь зал, словно по команде, обернулся и зааплодировал еще сильнее.

Покрываясь легкой испариной, волнуясь и удивляясь своему волнению, Чикашвили встал... Надо было собраться с силами и идти, идти на сцену. Через весь зал, сквозь народ — к людям. Он никогда не думал, что это так трудно...

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• …
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• 10
• 11

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.