Поэтому, повторяем, Джек Спарк больше предпочитал заказывать эпитафии своим товарищам по оружию, чем быть их объектом. И когда он почувствовал, что один из его визирей, Джо Джэффи, начал собственную игру, он принялся мысленно сочинять ему эпитафию. А тут еще сведения, будто Джэффи окружил свое имение круглосуточной охраной...
Спарк нажал кнопку на столе и сказал возникшей из ничего секретарше:
– Люиса и Найфа.
Люис и Найф были главными «торпедами» Спар-ка, его трибуналом и палачами. Они выстреливались волей Спарка, подобно торпедам из торпедных аппаратов, и двигались в заданном направлении, пока где-то – в маленьком прожженном солнцем сицилианском городке или в пятикомнатном номере отеля Тропикана в Лас-Вегасе, – не щелкал сухой выстрел и в мутнеющих глазах жертвы не мелькало запоздалое сожаление по поводу расхождения во мнениях с Джеком Спарком. Они умели стрелять, спокойно прицелившись, умели нажимать на курок в кармане. Они умели стрелять из мчащейся автомашины и в толпе универсального магазина, прижавшись к жертве, и мгновенно исчезать в панике.
Это были «торпеды», и их круглые, сонные лица чем-то напоминали округлые головки торпед. . Джек Спарк внимательно посмотрел на подчиненных и тонко усмехнулся. Он действует в соответствии с великими традициями американской демократии, предоставляет человеку свободный выбор: либо не спорить с Джеком Спарком, либо взглянуть на мгновение в маленький черный кружок револьверного дула.
– Ребята, – ласково сказал он, – мне не нравится, как ведет себя мистер Джо Джэффи. Но прежде чем сочинить ему эпитафию и похоронить, как старого боевого товарища, мне бы хотелось узнать, что происходит в его очаровательном домине и почему его мальчики день и ночь гуляют вокруг с автоматами наизготовку. Короче говоря, нужно пригласить сюда кого-нибудь из его антуража. Живьем. И без ненужной стрельбы. Незачем заранее устраивать шум.
Люис и Найф молча кивнули и вышли из комнаты.
Они остановили свой «кадиллак» на небольшом холмике примерно в миле от соединения боковой дороги, ведущей к имению Джэффи, с шоссе.
Люис открыл багажник и осмотрел уложенный там двухсоткилограммовый рулон бумаги. Потом проверил крышку – от нажатия рычажка в кузове крышка багажника, подобно крышке старинных карманных часов, откидывалась мощной пружиной.
Они сидели в машине, прижав к глазам бинокли, и терпеливо ждали. Нетерпение было незнакомо им. Они просто ждали, спокойно расслабившись и покуривая.
Ожидание мучительно для человека с фантазией. Пока он ждет, его воображение сотни раз проделывает то, что ему предстоит сделать, и время сочится мучительно медленно, спотыкаясь на секундах и минутах.
У Люиса и Найфа фантазии не было, и течение времени они ощущали не больше, чем корова, для которой каждое неторопливое движение челюстями – вечность.
Наконец Найф сказал:
– Смотри.
Вдалеке, по боковой дороге, крошечной точкой двигался автомобиль. Коротко вспыхнул луч солнца, отразившись в ветровом стекле.
Найф повернул ключ зажигания, и триста восемьдесят лошадиных сил двигателя мягко заворчали в восьми цилиндрах. Пора. Найф нажал на акселератор, и «кадиллак» рванулся вперед. Впереди желтая машина уже свернула с боковой дороги на шоссе и набирала скорость. Найф прибавил газ, и тяжелый автомобиль вдавил их в сиденье. Они поравнялись со стареньким «понтиаком», обогнали его и мчались впереди, ярдах в сорока.
Люис взглянул в зеркало заднего обзора. Пора. Он потянул за рычажок. Крышка багажника отскочила, подброшенная пружиной, тяжелый бумажный рулон плюхнулся на шоссе и стремительно покатился назад. Еще мгновение – и он с глухим стуком ударил по «понтиаку», который отчаянно пытался увернуться от бумажного болида.
Люис и Найф остановили машину и подбежали к «понтиаку». Невысокого роста, полный человек лежал грудью на рулевом колесе и тихо стонал. Глаза его были закрыты.
Дверцу слева заклинило от удара, и им пришлось вытащить его через правую дверцу. Они положили его на заднее сиденье «кадиллака» и с трудом вкатили в багажник бумажный рулон.
Вся операция заняла не больше минуты. Где-то вдалеке слышалось низкое гудение машины. Найф повернул руль, и «кадиллак» плавно устремился вперед.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.