Еще в первый день…

Потом дорога пошла вниз, круто повернула, и машина стала.

Шофер распахнул зеленую дверцу, соскользнул по сиденью вниз и, подтягивая ремешок на брюках, бросил нам:

— Слезай, приехали! Станция «Картоха» — последняя остановка.

Мы с Иваном соскочили, из кабины показался сонный, нежный и розовый Лаци.

Шофер зашагал прямо через поле, мы — следом, вдали завиднелся бункер — нечто бетонированное и покрытое глиной.

Внутри оказалось очень жарко, стояли три лавки, на одной спал укутанный выцветшим пыльником человек, шофер похлопал его по плечу:

— Вставай, Мишо! Молодая смена приехала!

Человек по имени Мишо поднялся, протер глаза, сказал: «Добро пожаловать!» — и вдруг бросился наружу. Мы тоже вышли. Неожиданно быстро он нагнулся и начал вытаскивать из земли картофельные кустики с повисшими на корнях комочками глинистой земли.

Мишо встряхивал растрепанные кустики, земля осыпалась, и глазам открывались круглые картофелины.

— По три ящика в день, — пропищал Мишо, кинулся обратно к бункеру, извлек оттуда огромную корзину и, смешно склонясь на одну сторону, побежал к грузовику.

— Терпения нет у человека, — пробормотал шофер. — И куда только торопится?.. Ну, так, парни, значит, он вам все объяснил. От вас требуется по три ящика в день. Ежедневно в это самое время буду приезжать за картошкой, привозить вам то да се, в общем, связывать с цивилизованным миром. Пока!

Грузовик описал полукруг и медленно поехал в село.

Мы трое стояли на мягкой земле. Солнце палило. Тени наши протянулись по полю. Мы молчали. Наконец Иван закурил и решительно предложил:

— Ну-с, давайте располагаться!

И первым вошел в наш новый горячий дом. Кинул одеяло на лавку и повесил гитару на огромный ржавый крюк, спускавшийся с потолка.

Я смахнул со своей лавки пыль, постелил одеяло, вынул из сумки свои вещи, взял в ладони Сонину карточку, повернулся спиной к тем двоим и услышал их прысканье.

Лаци приехал с чемоданом, положил его, не открывая, на лавку, и мы снова вышли наружу.

Кустики торчали из коричневой земли. Мы пошли по рядам и, припомнив действия Мишо, раскачивали выкопанные кустики до тех пор, пока не показывались круглые тельца картофелин. И все складывали в кучки.

Лаци старался не слишком опережать нас. Около двух часов мы молча работали, потом притащили ящики, и тут оказалось, что наши картофелины в них даже не умещаются.

— Как славно, ребята, — впервые подал голос Лаци, — можно по целым дням почти ничего не делать.