«Мамочка, у меня все хорошо, поправляюсь!»

И это отвечало истине. Наш худенький, нежненький, стыдливый Лаци мужал на глазах. Иван Димитров говорил, что готовит его к будущим встречам с публикой.

— Потому что, — развивал Иван свою мысль, — когда к нам придет известность, все девушки непременно захотят встретиться с нашим трио. Но ты, — обращался он ко мне, — естественно, будешь избегать встреч, в каждом ансамбле всегда находится один чудак, который дико влюблен в свою девушку и не обращает внимания на славу. Так что интервью придется давать мне. А Лаци, наш Лаци, станет объяснять девушкам, как мы достигли вершин славы, потому что девушек нельзя оставлять в неведении.

Дни шли, репертуар расширялся. Так и должно было быть, ведь приближался последний день, когда мы снова взберемся в кузов зеленого грузовика, приедем в село и там у костра состоится первый концерт.

Ночами над бункером витали мечты.

Рукоплескания, переходящие в овации, витали над бункером. И крики «бис!». И «браво!». И «ура!». Светлело теплое плечо холма, и в темноте белело восхищенное лицо Сони. Журналисты витали над Иваном Димитровым, засыпая его коварными вопросами. И еще ничего не ведающие девушки витали над бункером, а над всеми этими вощениями взмывало нечто белобородое, нечто в шлепанцах на тигровом меху, нечто с бриллиантовым нотным ключом в руках — Маэстро! И тогда мы погружались в сон.

И однажды поздним вечером при луне состоялась генеральная репетиция. Посреди поля встал Иван, поклонился и свистнул. Мы с Лаци выскочили из бункера, преданно вытянулись по обе стороны и запели «Банан».

Потом пели еще много прекрасных песен, и все было прекрасно, и заснули мы поздно, и поздно проснулись — часов в десять.

Разбудил нас подозрительный шум на шоссе. Это не был наш грузовик, для него было еще рано. И вообще... Это было что-то совсем другое.

Мы переглянулись, мне показалось, по лицу нашего Лаци пробежала тень испуга, совсем тихо пробежала, на цыпочках. Мы поспешно оделись и выбежали из бункера. Такой неуместный здесь и такой непоколебимый, подъезжал к нам громадный черный «мерседес».

— Это наша машина, — прошептал Лаци. — Это мама.

И спрятался за нашими спинами.

Машина остановилась, шофер вышел. Неужели на свете существуют такие шоферы — в отглаженных костюмах, в белых рубашках и при галстуках?!

Шофер поправил галстук и почтительно распахнул заднюю дверцу, оттуда выскочила худенькая женщина с тонкими поджатыми губами и побежала к нам прямо через поле. Она бросилась на шею Лаци и принялась целовать его.

Покончив с нежностями, мать обернулась к нам:

— Значит, это и есть остальные участники «Картофельного трио»? Неудачное название!

...Почему ты предал нас, Лаци? Почему ты предал...

А мать продолжала:

— Давайте послушаем!

Лаци с испугом поглядел на нас, я повернулся к нему спиной, Иван сплюнул и, шагнув к бункеру, возвратился с гитарой.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• …
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• 10
• 11
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.