– Тогда я возьму семгу с анчоусами и семгу с креветками. Больше ничего, благодарю вас.
Был солнечный летний день. В Хантербери Элинор почтительно приветствовал младший садовник Хор лик, оставленный здесь для присмотра. Он хотел продолжать службу в Хантербери, и Элинор обещала замолвить за него словечко перед новым хозяином.
– Благодарю вас, мисс, – сказал садовник. – Мы все, видите ли, надеялись, что поместье останется в руках семьи. Еще раз благодарю вас, мисс.
Элинор пошла по направлению к дому. Ее внезапно затопила волна гнева и безудержной обиды.
«Мы все надеялись, что поместье останется в руках семьи...»
Она и Родди могли бы жить здесь! Она и Родди! Он тоже смотрел на Хантербери как на свой дом. Элинор и он вполне могли бы быть сейчас здесь вместе, готовя дом не к продаже, а к долгой, счастливой жизни в нем, если бы не эта роковая случайность: встреча с девушкой, чья красота напоминает красоту дикой розы. Что, собственно, было известно Родди о Мэри Джеррард? Ничего, меньше, чем ничего. Настоящую ли Мэри он полюбил? Вполне возможно, она обладает превосходными качествами, но разве Родди знал что-нибудь о них? Нет, просто это жизнь еще раз подшутила – бездумно и жестоко. Разве сам Родди не сказал, что это «наваждение»? Может быть, в глубине души он сам не прочь избавиться от него? Если Мэри Джеррард, например, умрет, не наступит ли день, когда Родди признает: «Все случилось к лучшему. Теперь я это вижу. У нас не было ничего общего...» И добавит с легкой грустью: «Боже, как она была прелестна».
Если что-нибудь случится с Мэри Джеррард, Родди вернется к ней, Элинор. В этом она была уверена. Если что-нибудь случится с Мэри...
Элинор повернула ручку боковой двери. Она шагнула из потоков теплого солнечного света в окутанный тенями дом и невольно вздрогнула. Все здесь казалось холодным, темным, недобрым. У девушки было такое чувство, словно в этом доме ее кто-то или что-то подстерегает.
Из холла она прошла в буфетную. Воздух в комнате был немного затхлым, и Элинор распахнула окно. Выложив на стол пакеты – масло, хлеб, небольшую бутылку молока, – она спохватилась: «Я же хотела купить еще кофе». В одной из жестянок на полке оставалось немного чаю, но кофе не было. «Впрочем, это неважно», – подумала Элинор.
Развернув две стеклянные банки с рыбным паштетом, она минуту смотрела на них. Затем вышла из буфетной и поднялась наверх. В комнате миссис Уэлман. Элинор, открыв все шкафы и ящики, прилежно занялась разборкой одежды, складывая ее в аккуратные стопки.
В сторожке Мэри Джеррард беспомощно оглядывалась по сторонам. Она и представить себе не могла, что здесь все так захламлено. Потом на нее нахлынули воспоминания детства. Раздражительный и неласковый, отец и тогда не любил ее. Мэри неожиданно спросила у Хопкинс:
— Папа ничего не говорил, ничего не просил передать мне перед смертью?
— О нет, он перед этим около часа был без сознания.
Девушка медленно сказала:
– Все-таки, наверное, мне нужно было приехать и поухаживать за ним. В конце концов это был мой отец.
Хопкинс откликнулась с некоторым замешательством:
– Ну, это-то не имеет никакого значения. В наши
дни дети и родители относятся друг к другу совсем
В 10-м номере читайте об одном из самых популярных исполнителей первой половины XX века Александре Николаевиче Вертинском, о трагической судьбе Анны Гавриловны Бестужевой-Рюминой - блестящей красавицы двора Елизаветы Петровны, о жизни и творчестве писателя Лазаря Иосифовича Гинзбурга, которого мы все знаем как Лазаря Лагина, автора «Старика Хоттабыча», новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.