Он мог бы, конечно, оторвать несильные ладони от лица, но какое-то ожидание удерживало его от резкого сопротивления, и Валька осторожно помотал головой. От рук девочки пахло душистым мылом.
– Чем вы здесь занимаетесь? – допрашивал голос.
– Сижу.
– Но это не ваша территория. Вы не спортсмен.
– Ну и что, где хочу, там и сижу. Хватит, – сказал он сердито.
– А я боюсь, вы можете меня поколотить.
– Не поколочу.
– Клянитесь.
– Клянусь.
И пальцы соскользнули. И он сощурился от сильного солнечного света. У лавочки стояла Катя в голубенькой блузке, такая усмешливая и хорошенькая, что он сразу потерялся и не нашел ничего лучшего, как уставиться рассеянно на маленькие елки.
«Чего это она тут появилась? – металась скупая никчемная мысль. – Каким ветром занесло? Вон и ножкой поигрывает...»
– Ой, какой ты загорелый, Хорохоркин! Ужас один! Можно, я тебя потрогаю? Разреши, пожалуйста.
– Вот еще. Придумала, – сказал он, опасаясь подвоха. – Знаем мы эти штучки.
– А у тебя крестик на нитке?
– Гляди, если хочешь. – Он расстегнул ворот. – Клешни.
– Красиво как, а я подумала, крестик. И как в голову пришло! Это ты сам сделал?
– Кто ж еще. Вот, бери. На память, – сказал он, снимая клешни. – Я могу тебе живых раков наловить, их здесь полным-полно.
– Зачем? Они страшные.
– Эх, понимала бы. Сваришь и будешь есть. Небось, язык проглотишь.
– Отравлюсь, а?
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.