Сестра улыбнулась.

- Пожалуйста, - отвечал Антропов и тоже улыбнулся. - Боитесь, что десмургию здесь у нас забудете?

- Да, - ответил он краснея, - вспомнить захотел « шапку Гиппократа».

Сестра многозначительно и молча протянула ему бинт, чтобы вместе перекатать его в « двухглавый».

Он приступил к повязке. Уши у него пылали. Стук своего сердца он слышал даже сквозь халат, и ему казалось, что и другие слышат.

Первые ходы бинта легли как бы сами собой, но где - то в середине перевязки он позволил сознанию вмешаться в бессознательную память рука и... замялся! Казалось бы, ничего особенного не произошло. Нужно только рассмеяться, сказать: « Забыл» - и передать бинт сестре. Вероятно, и она забыла уже эту классическую повязку. Но этот миг, когда он почувствовал, что не знает, куда вести бинт, был так по - настоящему страшен, что он согласился бы сейчас же, немедленно умереть, лишь бы только удалась ему « шапка Гиппократа».

Но как раз в тот момент, когда он, чувствуя, что голос изменит ему, сфальшивит, собирался произнести это ужасное « забыл», - рука вдруг сама собою сделала нужный ход бинта. Через минуту повязка лежала на голове мальчугана, словно отлитая из гипса.

Антропов смотрел с благожелательной и довольной улыбкой.

- Да - а, - сказал он, - здорово она у вас получается! А мне бы вот уж и не сделать.

Сестра подставила мальчугану зеркальце, чтобы и он мог полюбоваться. Парень выплыл, а не вышел из перевязочной.

- Мы, правда, - продолжал Антропов, помолчав немного, - в этих случаях чаще звездочкой из липкого пластыря обходимся. Великолепно держит!... Ну, и бинта, конечно, экономия...

Он сказал это попросту, добродушно, но от этих его слов как - то вдруг померкла вся радость от « шапки Гиппократа». « Да и в самом деле, ну зачем для какого - то чирия напутать было столько бинта?!» - подумал со злостью на себя Савельев.

За вечерним чаем Антропов рассказывал Андрею о предстоящей ему работе. Освободив край стола, он развернул на нем карту района и стал показывать драги и рудники. Остро отточенный кончик его карандаша медленно пробирался по сплошной путанице горных хребтов, коротких, скрюченных, похожих на мохнатых свернувшихся гусениц.

Андрей добросовестно старался следить за этим острым карандашным кончиком, но глаза так и слипались, и в затихшем писке самовара все больше и больше начинал проступать отзвеневший звон колокольчиков, а сквозь карту, освещенную светом керосиновой лампы под зеленым абажуром, сами собой подымались образы бесконечного « тянвгуса» тайги.

« Шаарган... Удоронга... Оллонокон... Да ведь это же Мичиган, Сусквегаина, Амазонка!» И Майн - Ридом, Купером, детством потянуло вдруг от этих слов, от зеленого абажура, от шелеста карты.

- Костя, - сказала докторша, - да ведь Андрей - то Федорович спит совсем!...

Антропов смутился страшно. Пришлось успокаивать его.

- Да нет, нет! - говорил Андрей, очнувшись, и сослался на то, что его разморило от жарко топившейся железной печи.

Торопливо допивая свой чай, Антропов просматривал газету.

- Чума в Манчжурии... - бормотнул он.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.