За далекой, за Нарвской заставой поздним вечером шел молодой парнишка. Он был высок ростом, худощав, на вид ему было лет семнадцать.

Парень шел неторопливой походкой и вполне мог сойти за беззаботного любителя прогулок, хотя в тот час на опушке Поташева леса было мало праздных гуляк.

Прохожий насвистывал незатейливую песенку, прогуливался взад и вперед и зорко смотрел по сторонам.

Но полиции по-прежнему не было видно, и большевистская маевка в Поташевом лесу могла продолжаться без всяких повлек.

За пазухой у худощавого паренька лежали ракеты. Они должны были взвиться в небо красочным фейерверком при первом появлении городовых.

Но маевка уже закончилась, участники ее разбрелись по домам, а повода для того, чтобы зажечь ракеты, все не было.

Уже подходя к Петергофскому шоссе, паренек на радостях, что все окончилось благополучно, а отчасти просто из озорства выпустил в воздух весь запас ракет. Видно было по всему, что ему очень хотелось посмотреть самому на фейерверк.

Бенгальский огонь с треском и свистом рвался вверх, в черное небо, и обрушивался вниз каскадом разноцветных звезд, которые тотчас же затухали.

Нетрудно было представить, какой переполох поднялся в те минуты в полицейском участке!

Одна мысль о том, что городовые будут рыскать по лесу, искать зачинщиков и устроителей подозрительного фейерверка, приводила парнишку в восторг.

С городовыми, с казаками у Вани Газа были свои счеты сызмальства. Еще одиннадцатилетним мальчуганом он впервые услышал ружейные выстрелы и свист казацких нагаек.

Он хорошо помнил, во всех трагических подробностях, день девятого января. Убитые и раненые уже давно увезены, а городовые еще собирают лопатами окровавленный снег, набивают им бочки и увозят прочь.

Ивану Газа не довелось увидеть в своей жизни фильм « Юность Максима». Но если бы он очутился в зрительном зале кинотеатра, то, очевидно, многие кадры фильма напомнили бы ему собственную юность.

Это была суровая юность, которая несколько преждевременно сменили детство и отрочество. Ивана Газа еще не принимали по малолетству в профсоюз, а он, молодой слесарь Путиловского завода, уже читал и распространял большевистскую « Звезду», участвовал в забастовках, СЛЫЛ у заводской охранки « бунтарем», « неблагонадежным».

Таким же « неблагонадежным» остался Газа после того, как на него надели солдатскую шинель, Новобранца определили в штрафную роту. Нижний чин армии Газа « проштрафился» последний раз в феврале 1917 года, когда он поднял восстание в гарнизоне Ораниенбаума и повел солдат на помощь к своим.

Солдаты встретились с путиловцами у Шереметьевского парка. Один рабочий побежал навстречу идущим, обнял и расцеловал солдата, шедшего впереди: Иван Егоров узнал своего ученика Газа.

Вверх полетели картузы и шайки. К лафету трехдюймовки прикрепили красное знамя путиловцев. Оркестр грянул « Марсельезу».

Два дня подряд Иван Газа участвовал в уличных боях, помогал своим товарищам арестовывать царских сановников и освобождать политзаключенных.

Однажды поздним октябрьским вечером председатель Нарвского совета Иван Егоров вызвал к себе Газа и сказал ему:

- Оставайся здесь, будешь у меня адъютантом для особо важных поручений. Горячая предстоит ночка...

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.