В первый же день выставку посетила царская чета — император Александр II с супругой Марией Александровной. Императору понравились работы художника, и он даже пожелал с ним встретиться. Но тот сказался больным — Верещагин не любил официальных встреч и приемов.
Художник не считал свой туркестанский цикл законченным и опять рвался в Азию. Кауфман, удовлетворенный успехом выставки, дал ему разрешение на новую поездку, и Верещагин уехал сначала в Ташкент, а оттуда — в экспедиции по краю, в поисках новых впечатлений.
В конце 1870 года Верещагин снова возвращается в Петербург. «Из Туркестана он воротился живописцем войны и потрясающих трагедий, живописцем такого склада, какого прежде еще никто не видывал и не слыхивал ни у нас, ни в Европе», — писал выдающийся русский критик В.В. Стасов. Теперь ему было необходимо осмыслить обретенный опыт — художественный и жизненный, ему нужно место для спокойной работы. Париж казался слишком шумным, суетливым, да к тому же в то время город был осажден прусскими войсками. В Италии — всегда много туристов. Мюнхен же — спокойный и вполне культурный город. Да и немецким художник владел неплохо.
В Мюнхене Верещагин устраивает себе мастерскую за городом. Вдова Теодора Горшельдта, его близкого друга, отдает в его распоряжение мастерскую мужа. И художник полностью погружается в работу, лишь изредка посещая выставки. Но затворник Верещагин монахом все-таки не был — именно в Мюнхене он знакомится с милой немкой Элизабет Марией Фишер, которая впоследствии стала его женой и самым близким и верным другом. Эта хрупкая женщина всегда была с ним рядом, даже в самых далеких путешествиях.
«Он засел в Мюнхене на целых три года. Что он в эти три года сделал — это громадно, это непостижимо уже и по внешнему объему картин, составляющих целую галерею, но еще более это громадно и непостижимо по новизне, силе и глубине высказанного кистью содержания... в картинах его разливается горячее знойное солнце… К тридцати годам своей жизни Верещагин становится одним из самых необыкновенных колористов, какие только появлялись в Европе в последние века….» — писал В.В. Стасов.
Среди картин, потрясших Стасова, — «Продажа ребенка-невольника», гневный протест против рабства и торговли детьми, страшный «Самаркандский зиндан», посвященный обреченным на смерть узникам жуткой подземной тюрьмы, «Двери Тамерлана» и «У дверей мечети» — полотна, блестяще передающие дух восточных деспотий и фанатизм воинов. Верещагин пишет проповедующих мулл, эмиров и их солдат, простых крестьян и их семейства. Он рассказывает о мире, где люди живут по другим законам и нравственным установлениям, где жизнь человеческая ничего не значит, но где была создана высочайшая культура, памятники которой важно сохранить и для ныне живущих, и для тех, кто придет после.
Он пишет русских солдат, забытых на поле боя, картины осад туркестанских крепостей. Он создает портрет Войны, где нет победителей и побежденных, потому что она всем несет смерть.
В 1873 году весь туркестанский цикл выставлялся в Лондоне, в Хрустальном дворце, а через год картины показывают в Петербурге. Вход на выставку был бесплатный — жесткое условие Верещагина. Он хотел, чтобы простые люди, у которых в кармане нет лишних денег, могли увидеть то, что увидел в Средней Азии он сам. Многие приняли с восторгом его полотна, но некоторые, излишне патриотично настроенные господа, и среди них Александр II и генерал Кауфман, обвинили Верещагина в тенденциозности и клевете на русскую армию. Подавленный несправедливой критикой, художник уничтожил три картины, вызвавшие наиболее резкие оценки.
Правительство не спешило приобрести картины антипатриота Верещагина. Зато П.М.Третьяков сразу понял художественную ценность туркестанского цикла, и теперь, благодаря ему, эти картины, и знаменитый «Апофеоз войны», можно увидеть в Третьяковской галерее.
Когда в 1904 году началась русско-японская война, шестидесятидвухлетний Верещагин бросил все и, обещая детям и жене не рисковать, уехал на Дальний Восток.
Художника принял на борт флагманского корабля «Петропавловск» адмирал Степан Осипович Макаров, выдающийся русский флотоводец и ученый. Когда «Петропавловск» спешил к осажденному японцами Порт-Артуру, корабль подорвался на японской мине.
Чудом спасшийся капитан судна Н.М. Яковлев рассказывал, что в последний момент перед взрывом видел Верещагина с альбомом в руках.
В 4-м номере читайте о женщине незаурядной и неоднозначной – Софье Алексеевне Романовой, о великом Николае Копернике, о жизни творчестве талантливого советского архитектора Каро Алабяна, о знаменитом режиссере о Френсисе Форде Копполе, продолжение иронического детектива Ольги Степновой «Вселенский стриптиз» и многое другое.
Одно из лучших творений великого немецкого художника Ганса Гольбейна
Картина «Мастерская художника на улице Кондамин»
Княгиня Демидова
Княгиня Демидова
25 февраля 1841 года родился Пьер Огюст Ренуар
Рассказ. Публикация - Станислав Никоненко
Почему люди в России начинают «болеть простотою»