Картина Жака Луи Давида «Смерть Марата»
![]() |
В мировом искусстве есть шедевры, неразрывно связанные с историческими событиями, с жизнью или смертью выдающихся исторических личностей. В этих картинах и скульптурах – дыхание эпохи, драматизм времени, трагедии прошлых лет...
К ним, несомненно, относится и гениальная картина Жака Луи Давида «Смерть Марата» – полотно, спасенное от политических противников под пластом белил.
Все в революционном Париже, да и за его пределами, знали депутата Конвента, пламенного трибуна, издателя газеты «Друг народа» Жана Поля Марата. Простые парижане – мебельщики Сент-Антуанского предместья, кожевники Сен-Марсельского предместья, ювелиры Тампля, оружейники с улицы Муфтар, мелкие ремесленники, пригородные садовники и огородники, полунищие «собственники» и чернорабочие – с восторгом встречали каждую его новую статью, ведь там говорилось о равенстве и справедливости! Жан Поль обрел среди них настоящую славу, путь к которой был долог и непрост.
Он родился в 1743 году в Швейцарии, в семье известного врача, и получил хорошее медицинское образование. Среди пациентов доктора Марата были представители самых известных фамилий Франции, в том числе и королевских. Не чужды ему были и занятия естествознанием – особенно интересовала Жана Поля природа света (за работы, посвященные свету, его даже как-то похвалили сам Гете), а также электричество, которое он первым попытался применить в медицине.
Когда же Францию захлестнула революция, Марат, увлеченный идеями Свободы, Братства, Равенства, решил полностью посвятить свою жизнь служению народу. На свои деньги основал газету, которую назвал просто и ясно – «Друг народа», и принялся печатать в ней статьи, призывая к решительности в борьбе за идеалы революции. Все с нетерпением ждали каждого нового выпуска газеты, редактору которой везде мерещились враги революции, особенно среди жирондистов – членов партии богатой буржуазии и дворянства. Марат видел только один выход – убить их всех, казнить 500-600, а если надо, то и больше, изменников и потенциальных врагов – и тогда все проблемы будут решены. Эта незамысловатая идея, выраженная в его газетных выступлениях с невероятным пафосом и мастерством, легко нашла понимание у черни. Начался страшный якобинский террор, главным идеологом которого был Марат. Гильотина, ставшая символом Парижа, работала бесперебойно, беспощадно рубя головы врагам революции, врагам якобинцев, врагам Марата.
А между тем, в одном из нормандских городков – Кане – жила со своей тетушкой милая девушка по имени Шарлотта Корде. Правнучка Пьера Корнеля, она происходила из семейства родовитых нормандских дворян д’Армонов. Мать ее умерла рано, и отец отдал маленькую Шарлотту на воспитание в местный монастырь. Уже в детстве она производила на людей сильное впечатление. «Эта девочка беспощадна к самой себе, никогда не жалуется на страдания, и надо угадать, когда она больна, так твердо она переносит самую сильную боль», – говорили о ней родственники.
Среди бежавших в Нормандию жирондистов были бывший мэр Парижа Жером Петион, лидер марсельцев Шарль Барбару и другие. Они рассказывали всякие ужасы про правление якобинцев, говорили о том, что ожидает Францию, если не удастся остановить этих оголтелых, безжалостных фанатиков. И готовили поход на Париж, строя планы по спасению родины. Все эти разговоры слышала юная Шарлотта. В результате, у нее созрел свой план спасения страны, и, не сказав никому ни слова, она уехала в Париж, чтобы убить Марата или Робеспьера, одного из этих двух негодяев, из-за которых страну захлестнула волна Террора. Вот только кого – Шарлотта пока колебалась. Но, приехав в столицу и прочтя в маратовской газете очередной призыв – «убить еще 200000 человек – и Революции ничего не будет угрожать», – она окончательно сделала свой выбор.
13 июля 1793 года в начале двенадцатого у дома номер 30 на улице Кордельеров остановился фиакр, и из него вышла красивая, стройная девушка в элегантном платье, выгодно подчеркивавшем линии изящной фигуры.
Она поднялась по лестнице и позвонила в квартиру Марата, где трибун революции жил с обожавшей его молодой женщиной, простой работницей по имени Симона Эврар. Шарлотта сказала, что желает поговорить с Маратом. Симона, словно что-то заподозрив, не пустила незнакомую гостью дальше порога, заявив, что хозяин плохо себя чувствует и вообще принимает только по вечерам. Шарлотта вернулась в гостиницу и отправила Марату по почте письмо, в котором просила принять ее по чрезвычайно важному делу. В шестом часу она послала за парикмахером, а потом, когда ее волосы были убраны в красивую прическу, надела белое платье и шляпку и снова отправилась на улицу Кордельеров. За корсажем у нее был спрятан большой столовый нож, еще утром купленный в Пале-Рояле.
Симона Эврар снова не пускала ее к Марату – видимо, любящим сердцем чувствовала, что от этой красивой дамы исходит опасность. Но Марат услышал их спор и, узнав, в чем дело, велел провести гостью к нему. Он принял Шарлотту в ванной – его мучила экзема, и теплая вода помогала переносить страдания. Шарлотта села рядом с ним на табурет и стала рассказывать о контрреволюционных происках скрывавшихся в Нормандии жирондистов. Она могла убить его сразу, но лишить жизни человека, даже такого негодяя, оказалось делом непростым. И только когда он сказал, записывая имена заговорщиков, что скоро всех жирондистов гильотинируют в Париже, Шарлотта вытащила нож и заколола Марата. Друг народа вскрикнул и, обливаясь кровью, захрипел: «Ко мне, мой друг!» В комнату вбежала Симона Эврар и, увидев Марата в крови, зарыдала во весь голос. Через минуту пламенный трибун был уже мертв. Он лежал, откинувшись на покрытую белой простыней спинку ванны. Правая рука его безжизненно свисала, а в пальцах было зажато гусиное перо – перед смертью он записывал имена жирондистов, готовивших заговор против Революции.
Шарлотту тут же схватили. 17 июля она предстала перед судом. Девушка держалась с большим достоинством, а свой поступок расценивала как огромное благодеяние для Франции.
В тот же вечер из ворот Консьержери выехала колесница – Шарлотту повезли на место казни. Одни, видя это прекрасное молодое создание, снимали шляпы, другие радостно улюлюкали вслед. Ее казнили на площади Революции, при огромном стечении народа.
Известие о гибели Марата парижская беднота восприняла как страшную трагедию, весь революционный Париж был объят скорбью. 16 июля 1793 года Марата похоронили со всеми полагающимися почестями в саду Кордельеров, причем сердце его было извлечено и помещено в специальной шкатулке, украшенной драгоценными камнями, в зале заседаний клуба. Потом тело Марата перезахоронили в Пантеоне, но в 1795 году могилу вновь разрушили, и останки перенесли на кладбище Святой Женевьевы, при этом бюст бросили в канализацию, а вот куда дели сердце – сказать трудно. Но все это было позже, а пока… пока Конвент решил воздать Марату необыкновенные почести. В бурном заседании, посвященном смерти гражданина Марата, участвовала делегация от скорбящих французов, и гражданин Гиро, один из ее членов, произнес пафосную речь о погибшем Марате. В заключение он обратился к Давиду, главному художнику революционной Франции, тоже участвующему в заседании:
– Где ты, Давид? Ты сохранил для потомства образ Лепеллетье, умершего за родину. Теперь тебе предстоит написать еще одну картину.
– О да, я напишу ее! – воскликнул Давид.
Давид действительно был искренне опечален смертью Друга народа. При этом, не лишенный практической жилки, он планировал и неплохо заработать – Конвент обещал заплатить за портрет 24 тысяч ливров!
И вот спустя два часа после смерти Марата, Давид, склонившись над трупом, уже рисовал лицо, обернутое белым полотном, из-под которого выбивались белые волосы. Этот рисунок, точный, острый, в дальнейшем должен помочь ему в создании большой композиции. Давид приступил к работе над картиной. В ней он точно воспроизвел то, что увидели люди, вошедшие к Марату сразу после убийства: поникшую голову, упавшую руку, безжизненное тело. Но Давид, проявляя подлинное мастерство, сумел вдохнуть в бездыханное тело жизнь – вечную жизнь в памяти людей.
В этом полотне все очень конкретно и все же очень символично. В нем нет особого богатства красок, оно скорее скульптурно, чем живописно. Но художнику удалось создать настоящий шедевр. Он вложил в нее свою боль и горе тысяч простых парижан. Люди, видевшие эту картину, испытывали не только страдание от утраты Друга, но и гнев к его врагам. Совершенная композиция, четкость форм, напряженность цветовых и световых контрастов, высочайший трагизм ставят это творение Луи Давида в ряд шедевров великих мастеров.
14 октября работа над картиной была закончена, а вскоре Давид торжественно преподнес ее в дар Конвенту. Депутатам Конвента картина очень понравилась. Было даже принято постановление о ее гравюрном воспроизведении, и так, в гравюрах, она быстро разошлась по всей стране.
Между тем, Париж был потрясен известием о термидорианском перевороте – 27-28 июля 1794 года якобинская диктатура была свергнута. Максимилиан Робеспьер, еще недавно вместе с Маратом призывавший к массовым казням, был казнен. Гильотина не пощадила и его, как ранее – его жертв. А Давид сразу потерял покровительство властей – ведь это уже были совсем другие люди, не те, что скорбели по поводу смерти Марата, а, скорее, его противники. Нынешние правители Франции не желали, чтобы народ вспоминал о днях Конвента, и было решено, что картина «Смерть Марата», украшавшая зал собраний, вернется обратно к автору.
В 12-м номере читайте о писателе, которого сам «отец народов» называл патриархом русской литературы – Алексее Максимовиче Горьком, о художнике Лейбе-Хаиме Розенберге, которого мы знаем как Леона Бакста, о блистательной жизни и трагическом уходе великой певицы XIX века Евлалии Павловны Кадминой, о Екатерине Долгорукой – фаворитке, а затем и супруге Александра II, об известном шахматисте, журналисте, редакторе, авторе многих книг Юрии Львовиче Авербахе, ретро-детектив Натальи Рыжковой «Сумерки богинь» и многое другое.
Пабло Пикассо. Картина «Герника»
Одно из лучших творений великого немецкого художника Ганса Гольбейна
25 февраля 1841 года родился Пьер Огюст Ренуар
На территории бывшего хрустального завода создается творческий кластер
История жизни и смерти великого писателя