Роман
Клер услышала звуки рок-н-ролла, крики. Она пришла в разгар дикого веселья. Дверь ей открыла девушка, державшая мензурку, наполненную шампанским. Жонас с бородой, накрученной на папильотки, готовил пунш.
– Я опоздала... – начала Клер.
– Тем лучше, – завопил он. – Вы останетесь с нами...
– Я пришла за результатами анализа.
Он старался вспомнить, пожимал плечами.
– Надо было сказать, что это городская вода, aqua simplex Lugduni, или что-то в этом духе... Вода нашего доброго Лиона, опасная не более, чем любая другая...
– Но эта вода не из Лиона, – .запротестовала Клер, – а из деревушки департамента Эн.
– Значит, – прыснул он со смеху, – произошло чудо. Это нормальное явление накануне рождества... Вода Эна превратилась в воду Лиона...
– Где фляжка?
– Ну, не оскорбляйте же присутствующих! Здесь таковых нет.
Клер все же разыскала фляжку. Она была наполнена вином, как и вся химическая посуда. Клер вылила вино в кристаллизатор и ушла, с трудом вырываясь из рук, которые пытались ее удержать.
Она плакала от злости. Идиот. Он уничтожил ее последний шанс... Лионская вода... Он попросту ошибся. Или забыл, что было во фляжке, когда наливал в нее вино, и выдумал потом чепуху.
Сев в машину, Клер обдумала все более спокойно, осмотрела старую фляжку. Без сомнения, это была ее фляжка. Накануне она оставила ее на всю ночь в машине под сиденьем, чтобы не вызвать любопытства у матери. Возможно ли, что кто-то заменил воду из Гийоза водой из городского водопровода? «Если я буду продолжать в том же духе, – подумала Клер, – я скоро сочту себя жертвой всеобщего заговора».
Однако только анализ этой воды мог бы развеять ее сомнения.
Глава X
Наутро после рождества Клер проснулась, словно спала бесконечно долго. В течение тридцати шести часов она пребывала в состоянии безмятежного покоя, как бы впав в спячку, отключившись от внешнего мира, наблюдая за радостным, задаренным игрушками Стефаном, желая только одного – быть заботливой матерью и внимательной дочерью. Мадам Руссе напичкала ее и Стефана обильной едой, была с ними трогательно нежна.
Сидя в постели, Клер размышляла о безвозвратно ушедших часах. Трудно поверить, что жизнь вокруг нее также приостановилась, как бы соблюдая священное перемирие. Люди, которых она не знала, но чьи планы нарушала своим упорством, продолжали хладнокровно действовать. Даже если они и праздновали рождество, то вся приведенная ими в действие машина неутомимо работала на них.
Например, пульт прослушивания, на который поступали данные обо всех ее телефонных разговорах. О том, как это происходит, Клер еще имела некоторое представление благодаря тому, что читала или видела в кино. Но все остальные махинации повергали ее в отчаяние. Они упорно старались лишить ее конкретных ориентиров. Но «они» – это все. А это значит, что ее возможности очень ограничены, что она ходит по краю пропасти. Она действовала на нервы Антуану Пишю, являлась чуть ли не подозрительной личностью в глазах следователя Пейсака. А этот дурак Жонас лишил ее последней надежды. Может быть, и его следует включить в этот и без того длинный список заговорщиков, желающих ей навредить?
– Что со мной? Рассуждаю, как настоящий параноик, – прошептала Клер. – Возможно, это все лишь многочисленные совпадения, и ничего больше.
Но для того, чтобы поверить в это, чтобы присоединиться к тем, другим, она должна была забыть множество противоречивых фактов, поселок Гийоз, каким он предстал перед ней туманным вечером, мрачный и тихий, как бы уже охваченный предсмертной агонией; Пьера, которого рвало кровью; дождь из бензина... Множество впечатлений и конкретных фактов. С тех пор малейшая странность казалась ей подозрительной. Например, этот вызов в больницу, причину которого она никак не могла выяснить; хотя все могло объясниться очень просто, если допустить несогласованность в действиях администрации. Клер хотелось зарыться в теплую постель, забыть эти выходящие за рамки логики события, которые она пережила начиная с вечера 20 декабря. Чтобы не поддаться искушению, она встала, приняла душ, оделась.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.