Шьет сумки

Шаров делает также ранцы, чехлы для мобильников, ремни, портфели. Их легко узнать по выразительной выделке кожи.

Началось с сумки, которая не подошла заказчице, и тогда Максим вещь изуродовал: намочил, связал, засунул в полиэтиленовый пакет. А через три недели она стала другой - изменила цвет и форму. Певица Линда вцепилась в сумку обеими руками и уходить из мастерской без этой вещи отказалась наотрез.

Максим говорит, что раньше он брал «страшные отходы» - бросовый товар, и натирал их гуталином, чтобы они выглядели, как новые. Сейчас он покупает новые шкуры и старит их: у Шарова выработался собственный стиль. Он сшивает более толстую кожу вручную, для себя освоил ручную строчку. «Мои изобретения - это прорезные ручки на одной из моих сумок. Я придумал для себя исполнение в форме «загибающегося кармана».

Шаров использует кожу отечественного производства, ибо она интереснее по фактуре. Красит ее в ванной своей мастерской. Секрет прочих способов обработки кожи раскрывать не хочет. Первоначальные эксперименты проводит на ватмане. И только потом кроит из кожи - ножом, которым обычно режут бумагу или линолеум, пробивает дырки. Максим утверждает, что дырок в своей жизни он сделал - примерно 77 200.

Помимо кожи, дизайнер использует также отечественный клей «Момент» и русскую фурнитуру, за которой совершает рейды на птичий рынок - карабины и заклепки для ошейников. Для декорирования своих творений Шаров использует паяльную лампу и бормашину.

Самый волнующий момент для творца -нанесение клейма. Все свои произведения Шаров узнает мгновенно даже спустя много лет. «До сих пор накрывают эмоции», - сознается Шаров. Говорит, что интересно делать на века, чтобы вещь жила долго.

Максим отказывается приступать к заказу, если не видел клиента и не говорил с ним. «Люблю видеть тех людей, для которых делаю сумки. Это очень личный процесс. Многие возвращаются, чтобы поговорить, выпить чаю. Так получается дружба», - комментирует он. Называть «звездных» клиентов считает моветоном. Но для тех, кто часто пьет чай в маленькой шаровской студии, не секрет, что, к примеру, Гарик Сукачев покупает здесь ремни, а Дмитрий Быков - портфели.

Но клиентам, которые приходят к нему со своим эскизом, дизайнер отказывает: творчество - дело Мастера. Шаров всегда импровизирует, ему плевать на клише, которыми пользуются другие дизайнеры, и на то, что так проще.

Он медленно орудует шилом, которым работал еще его прадед. Максим никуда не торопится. Совершенно никуда.

Шаров не любит делать резких движений. «Я неспешный: иногда мне нужно часа два, чтобы выйти из дома», - объясняет дизайнер. Он мечтает рисовать - чаще, чем сейчас. Но для этого нужно уметь организовывать себя.

Шаров - не умеет.

«Я даже купил себе книжек по тайм-менеджменту, мне нужно научиться распределять свое время. Планировать свой день сейчас для меня тяжело: ребенок появился, собака», - вздыхает он и принимается за новый этап работы - сушит готовую сумку внушительным строительным феном. Фен шумит так, что я ничего не слышу.

«С его помощью еще хорошо горячие бутерброды делать, - на полном серьезе комментирует мастер, отключив фен. - Хочешь?»

В его собственной сумке, похожей на простой мешок из кожи, кроме бумаг и книг, лежит запас еды. Чтобы Шаров-ремесленник не помер от голода, пока работает на Шарова-дизайнера.

Зачем?

У Шарова есть свой собственный бренд, его сумки продают в дорогих бутиках, сами вещи стоят недешево. Но для кожаных дел мастера ни деньги, ни слава не являются самоцелью. Главное - увлекательное времяпрепровождение. В своей собственной работе Максим Шаров отталкивается от максимы «занимайся любимым делом, тогда мир будет меняться автоматически». «Только любимая работа дает ощущение полноты жизни», -говорит он, разминая очередное свое творение. И тут я понимаю, что даже если бы сумки Максима не покупали, он бы все равно их делал.

Проще сделать что-то самому, чем объяснить другому, как это сделать. И Шаров трудится один - только тогда, когда ему хочется. Никаких партнеров по бизнесу, наемных работников или начальников. «Для меня первично мое собственное одеяло и его оберегаешь, чтобы оно было именно такой формы, каким я его себе представлял, - объясняет шорник. - И неважно, сколько мое дело принесет денег. Я должен любить то, что я делаю».