Ремесленникам 40-х годов — безвестным героям трудового фронта

Где наши?

В одной из командировок я ехал в троллейбусе по городу Саратову. И вдруг издали начал вырастать Як — легендарный истребитель Великой Отечественной. Он взлетал мне навстречу... Что-то дрогнуло во мне, закрутилось, и слова: «Где наши?» — взорвали память...

У каждого из нас есть день, который невозможно забыть...

22 июня 1941 года.

Мы закончили первый класс, и нам обещали экскурсию в Карпаты. С вечера мы разглядывали небо и боялись: а вдруг дождь. Когда в тысячи детских снов ворвался грохот, просыпаясь, мы думали о раскатах грома, вместе с дождем несущих земле радость и плодородие. До конца дней своих не забуду распахнутую синь за окном и белый крест на борту пикирующего бомбардировщика. И весь день я слышал отчаяние в голосе каждого: «Где наши?»

Что знали о войне мы, первоклассники? Что видели? Разве что кулачки испанских детей, антифашистским движением «Рот фронт» приветствовавших нашу страну.

Как объяснить, что такое война? Как передать свои ощущения? На пограничный городок обрушились Снаряды, Бомбы, Кровь, Страх... Где найти самого себя, раздавленного всенародной бедой?

Мимо моих окон медленно ползли грузовики, а в них красноармейцы, охранявшие самолеты. Белые бинты, красные пятна крови... Там, на аэродроме, согласно песне, давно выученной нами: «Если завтра война, если завтра- в поход, если черная сила нагрянет...» — изготовилась авиационная бригада. И мы, дети военных летчиков, видя черные самолеты, закрывшие небо, сжимали кулаки, кричали вместе со всеми: «Где наши?»

Пройдет много лет, и я прочитаю: «В первой половине дня 22 июня на наших аэродромах уничтожено 1250 самолетов».

Тогда мы кричали: «Где наши?» А они уже были мертвы... И люди, и самолеты.

Прикрываю глаза, в памяти пылает зарево нефтяных промыслов, дома, оседающие под бомбами, раненые в нашем дворе... Они были последними. И уже некому прикрыть нас от ночного десанта самой страшной ночи 24 июня 1941 года.

Память возвращает слова комиссара авиационной бригады, унесенные мной с вокзала: «Всем, чем есть, заложите стены, в середину детей. Спасайте детей!»

Ночная бомбежка. Их много было на долгом-долгом пути. Нас никто не мог спасти от них. Обезумевшие матери хватали нас и тащили в темные поля. Стоит задуматься, и ослепительные свечи вспыхивают над пропастью моего детства. Осветительные бомбы, сброшенные с самолетов, повисали на парашютах и освещали всех нас. Там, наверху, они боялись: фугасные бомбы, заготовленные впрок, не попадут в меня.

Сколько лет прошло, а все не могу забыть последнюю бомбежку, разметавшую наш эшелон. И все думаю о вас, мои одноклассники. Где вы? Живы, как я? Или, в ту ночь разорванные в клочья, каждой весной всходите красными маками на скорбных полях Прикарпатья?..

В Сталинграде нас, первых беженцев той войны, встречали цветами. Накормленные, утешенные, мы плыли на белом пароходе в Саратов. Зеленый пригорок. Пристань. Какой-то мальчишка в форме ремесленника с молоточками в петлицах протянул руки, подхватил меня и поставил на берег...

Прошло сорок четыре года. Круг замкнулся. Я снова в Саратове. Где найти тебя, мальчик из 1941 года?

Трудно было всем

Тогда нас везли на восток. Там, в затемненных просторах, Родина ждала нас, чтобы прикрыть своими крыльями. А в небо, торопясь защитить нас, уже взлетал истребитель, изготовленный здесь, в Саратове, на этом заводе. Он еще над землей. Ему еще надо развернуться на запад и ринуться в черную тучу с белыми крестами, посылавшую смерть всем нам.

«Где наши?» — Этот крик отчаяния слышали на Саратовском заводе комбайнов, который начал делать самолеты.

Декабрь 1941 года... Митинг голосует единогласно: «Дать на защиту Москвы полк истребителей сверх плана».

Вдумайтесь в эти слова: сверх плана. Они сказаны в те дни, когда фронт неумолимо забирал людей. Один за одним уходили кадровые рабочие.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.