И еще был в моей жизни день, когда отец вернулся с завода и сказал: больше работать по специальности не могу. Его глаза уже не могли смотреть на белый металл, из чего мы делаем самолеты. Что такое десять сменных заданий во время войны? Отец надевал жесткие рукавицы и штамповал дюралевые детали, не выключая станок, все время двигая заготовку. Он пришел на завод в сорок первом. Во время войны был заместителем секретаря цеховой комсомольской организации. Человек он скромный, и от него ничего не узнаешь. Но однажды пришли товарищи и рассказали, как в одной партии истребителей масло от пропеллера попадало, захлестывало кабину летчика. Самолеты стояли готовыми. Срочно дали заказ конструкторам, но это требовало времени. Отец делал ограничители полтора суток. Я спросила: «А как ты смог?» Он пожал плечами: «Все так работали». А у меня еще перед глазами слова: «Ваш брат Болдырев Николай Сергеевич пропал без вести при высадке морского десанта».

Война осталась в каждом из нас. Об этом я думала, когда вернулась со съезда (Валентина Болдырева представляла Саратовский авиационный завод на XIX съезде ВЛКСМ). Когда увидела пограничников, строителей БАМа, то в каждом из своих товарищей тоже стала искать их черты. Нам, выросшим в мирное время, трудно представить войну, но, оглядываясь на своих товарищей, от их имени говорю: и в трудностях не оплошаем.

Самое главное, самое святое — это объединять память с сегодняшними делами. И мои товарищи Миша Фролов, Галя Товарова, Юра Дерюгин, Марина Талалаева — продолжатели дела отцов в полном смысле этого слова. Эти ребята из тех, для кого слово «надо» не пустой звук, а камертон их совести. И я горжусь тем, что работаю на Саратовском авиационном. Общий рабочий стаж моих родителей на заводе 80 лет, и я вместе с ними. Если меня спросят, я отвечу: «Если понадобится, так же, как отец, мы будем стоять на рабочем месте, чтобы уйти с чистой совестью». И так можно сказать и о тех, кто работает рядом со мной, и о тех, кто трудится в бригаде Володи Хлебнова».

Мы встретились с Хлебновым вечером. Он бригадир лучшей бригады слесарей-сборщиков, победителя Вахты Памяти, посвященной 40-летию Великой Победы. Хлебнову тридцать четыре года, и по возрасту он как бы промежуточное звено между теми, кто в пятнадцать-шестнадцать лет пришел на завод в 1941 году, и молодыми рабочими его бригады, по возрасту их внуками.

Это из авиации пришло выражение «барахлит мотор». Когда я спросил Володю, что с отцом Михаилом Федоровичем, чье имя я нашел в Книге почета, он так и ответил: «Барахлит мотор». Сердца ремесленников сороковых начинают стучать с перебоями... И мы идем в больницу к Михаилу Федоровичу Хлебнову...

«Смотрю на отца, на его товарищей, им бы жить и работать, нас учить. И только война стреляет не только на фронте. Отец, как и ребята его поколения, в 1940 году поступил в ремесленное, в 1941-м выпущен досрочно и всю оставшуюся жизнь в своем цеху. Был у него перерыв, когда после инфаркта запретили работать. Побыл на пенсии, отдышался и вернулся. Сейчас вот в больнице. Вчера пришел к нему, а у него сидят парни из его бригады: «Дядя Миша, как сделать лучше?» Вот какой у меня отец! Я тоже слесарь, только на сборке. Когда окончил десять классов, у меня и не было другой дороги, кроме как на завод, где работали мама и отец. Ребята в бригаде хорошие. Быть первым среди двадцати бригад цеха — дело нелегкое. Особенно когда каждая неделя, отсчитанная из Вахты Памяти, — рубеж, который надо взять. А если нам становится трудно, лучше всего оглянуться на отца или вспомнить наставника. Алексей Федорович Алтынников тоже из ремесленников сороковых. И он, и отец, и дядя Миша Бобков — люди особые. Мы Алексея Федоровича проводили на пенсию, а нам в наследство остались слова: «Самое трудное задание — Алтынникову, если он сделает, можно браться остальным, а если не сделает, не сделает никто». Стоит прожить жизнь, чтобы и конструкторы, и инженеры так о тебе говорили! Вот что такое ремесленник сороковых годов! Нам, их детям, нельзя быть хуже.

Все годы идут к нам ребята из ПТУ № 1, раньше оно называлось фабрично-заводское, потом ремесленное, сейчас профессионально-техническое.

Сам я пришел на завод в 1968 году. Работали мы еще в старом цехе. Голову поднимешь, а на фермах вмятины после той бомбежки сорок третьего. Но вмятины остаются не только на металле... Однажды в столовой парень из нашей бригады повертел хлеб: черствый — отшвырнул. Агафонников ничего не сказал, поднялся, принес, положил на стол, погладил рукой, вроде бы для себя говорит: «Когда в войну перевыполнял сменное задание, мне вот такой кусочек давали как стахановцу». Бросил хлеб один, а мы все, (сидящие за столом, головы опустили.

Я уже человек зрелый, что я могу выделить у наших отцов? Дисциплина! Своим поведением они настраивают на работу всех окружающих. Без лозунгов. Без призывов. Утром распределяют работу, только кончили, они первыми берут инструмент: «Ну, что, ребятишки, начали?» Это поколение, как все воевавшие, может называть себя «люди с чистой совестью».

Иногда, сдавая самолет, мы работаем по пятнадцать часов. А это тоже ответ на вопрос отцов: «А вы сможете?»

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.