И как чуяли — будет срок! А пока — бить тайно, чтоб хоть рикошетом достать. Летом 71-го произошло то, о чем это

ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО

МИНИСТРУ ГОСБЕЗОПАСНОСТИ

СССР АНДРОПОВУ

Многие годы я молча сносил беззакония Ваших сотрудников: перлюстрацию всей моей переписки, изъятие половины ее, розыск моих корреспондентов, служебные и административные преследования их, шпионство вокруг моего дома, слежку за посетителями, подслушивание телефонных разговоров, сверление потолков, установку звукозаписывающей аппаратуры в . городской квартире и на садовом участке и настойчивую клеветническую кампанию против меня с лекторских трибун, когда они предоставляются сотрудникам Вашего министерства.

Но после вчерашнего налета я больше молчать не буду. Мой садовый домик (село Рождество, Наро-Фоминский район) пустовал, обо мне был расчет у подслушивателей, что я в отъезде. Я же, по внезапной болезни вернувшись в Москву, попросил моего друга Александра Горлова съездить на садовый участок за автомобильной деталью. Но замка на домике не оказалось, а изнутри доносились голоса. Горлов вступил внутрь и потребовал от налетчиков документы. В маленьком строении, где еле повернуться трем-четырем, оказалось их до десятка, в штатском. По команде старшего: «В лес его! И заставьте молчать!» — Горлова скрутили, свалили, лицом о землю поволокли в лес и стали жестоко избивать. Другие тем же временем поспешно бежали кружным путем, через кусты, унося к своим автомобилям свертки, бумаги, предметы (может быть — и часть своей привезенной аппаратуры). Однако Гор-лов энергично сопротивлялся и кричал, созывая свидетелей. На его крик сбежались соседи с других участков, преградили налетчикам путь к шоссе и потребовали документы. Тогда один из налетчиков предъявил красную книжечку удостоверения, и соседи расступились. Горлова же с изуродованным лицом, изорванным костюмом повели к машине. «Хороши же ваши методы!» — сказал он сопровождающим. «Мы — на операции, а на операции нам все позволено».

По предъявленному соседям документу — капитан, а по личному заявлению — Иванов сперва повез Горлова в наро-фоминскую милицию, где местные чины почтительно приветствовали «Иванова». Там «Иванов» потребовал с Горлова же (!!) объяснительную записку о происшедшем. Хотя и сильно избитый, Горлов изложил письменно цель своего приезда и все обстоятельства. После этого старший налетчик потребовал с Горлова подписку о неразглашении. Горлов наотрез отказался. Тогда поехали в Москву, и в пути старший налетчик внушал Горлову в следующих буквальных фразах: «Если только Солженицын узнает, что произошло на даче, считайте, что ваше дело кончено. Ваша служебная карьера (Горлов — кандидат технических наук, представил к защите докторскую диссертацию, работает в институте Гипро-тис Госстроя СССР) дальше не пойдет, никакой диссертации вам не защитить. Это отразится на вашей семье, на детях, а если понадобится — мы вас посадим».

Знающие нашу жизнь знают полную осуществимость этих угроз. Но Горлов не уступил им, подписку дать отказался, и теперь над ним нависает расправа.

Я требую от Вас, гражданин министр, публичного поименования всех налетчиков, уголовного наказания их и публичного же объяснения этого события. 8 противном случае мне остается считать их направителем — Вас.

А. Солженицын 13 августа 1971 г.

ПРЕДСЕДАТЕЛЮ СОВЕТА МИНИСТРОВ СССР А. Н. КОСЫГИНУ Препровождаю Вам копию моего письма министру госбезопасности. За все перечисленные беззакония я считаю его ответственным лично. Если правительство СССР не разделяет этих действий министра Андропова, я жду расследования.

А. Солженицын 13 августа 1971 г.

Ответ? Новая волна газетной травли. «Читатели» — как по команде — слали в редакции гневные «отклики на отзывы»: «не читал, но считаю...» Эта волна была уже похожа на девятый вал.

«...Чаковский на «планерке» в своей редакции при 30 человеках открыто, многозначительно объявил: «Будем высылать!»

Но другая поджидала беда — пострашней... Грянула весть из Ленинграда.

Старая женщина Елизавета Денисовна Воронянская хранила — вопреки воле автора сжечь! — машинописный экземпляр «Архипелага». После пяти суток допросов она вернулась домой и, как рассказывают соседи, мечась по квартире, выкрикивала: «Я — Иуда, скольких невинных людей я предала!» Спустя несколько дней ее нашли повешенной. При невыясненных обстоятельствах...

«Так судьба повесила еще и этот труп перед обложкой страдательной книги, объявшей таких миллионы».

Теперь, только теперь оставалось одно, долгие годы сдерживаемое решение — печатать. Печатать и предварить издание словами:

«Со стеснением в сердце я годами воздерживался от печатания этой уже готовой книги: долг перед еще живыми перевешивал долг перед умершими. Но теперь, когда госбезопасность все равно взяла эту книгу, мне ничего не остается, как немедленно публиковать ее».

Прорыв немоты

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.