...Конец века не подобен ли концу света, если матери не знают сострадания даже к первенцу своему, и главное, что руководит их посылами и поступками, — предательство.

Письмо из 20-й больницы Ростова-на-Дону: «Мать оставила своего первого сына в роддоме из-за того, что у него врожденная расщелина губы и нёба. Во всех отношениях, кроме дефекта лица, здоров... Мы его оперировали, дефект устранили. Обратились вновь к родителям, но мать (инженер НИИ Агропромстроя. — А. Ч.) и бабушка категорически отказываются. ...Мальчика придется отдать в детский дом. Имя ему Руслан».

Письмо из Керчи: «Добрые люди! У нас в роддоме мать 24 лет оставила своего мальчика, так как он родился без левого глазного яблока. От нас этого мальчика перевезли в детскую боль- ницу. Там все над ним плачут, а он смотрит своим одним глазком в потолок и ничего не знает».

Ребенок постепенно превращается в вещь, удобную или неудобную в быту. Даже о единичном — стоило бы сокрушаться о таком факте. Но ведь нет в нашей стране родильного или детского дома, где бы не было «отказников»...

Материнство было на Руси почти синонимом святости. Разрушение отечественных святынь коснулось и этой. Изменился самый инстинкт материнства, его нерассуждающая, немедленная жертвенность во имя спасения дитя от грозящей опасности.

Из решений районных народных судов Ростовской области о лишении родительских прав:

«Дорохина пьет, бросает своих детей и уходит к незнакомым мужчинам. Дети грязные, плохо одетые, ходят без присмотра и попрошайничают. Федоров часто избивает Дорохину в присутствии детей...»

«Ответчица Каримова иск признала, пояснив, что... дочь воспитывать не желает. Ранее она отдавала дочь в детский дом, так как ребенок часто болел».!?!)

«Четверо детей Красиковой нуждаются в изоляции от матери. В квартире грязь, ничем не вытравливаемый смрад, вседозволенность. Приходящие гости пьют спиртное, курят, бранятся...»

В прошлом году только в Ростовской области были лишены родительских прав двести два человека. В детских домах там числится более полутора тысяч воспитанников. Еще шестьсот — в домах ребенка.

...Синий осенний день. Идут по сельской дороге дети.

— Спойте, какая у вас самая любимая песенка? Грянули дружно:

"Хорошо тебе, Наташа, тебя мама родила.

А меня родил папаша, мама в городе была».

Интернатский фольклор. Сдача блудным родителям с их тридцати сребреников.

«Любящий неправду ненавидит свою душу», — утверждает мудрая книга «Псалтырь». Ненависть — СПИД души, смертельный для детей, а значит, и государства. Исцелить от него может только любовь. Бескорыстная, не признающая разделения людей на «своих» и «чужих». По ней все — ближние. «Возлюби ближнего твоего, как самого себя». Эта благая мысль Нового завета всегда была основой русской НАРОДНОЙ педагогики. Была и слава Богу! — кое-где остается...

Я приглашаю лишенных родительских прав А. Федорова и С. Дорохину, Веру Каримову, Нелли Красикову, мужа и жену Кирдей — родителей брошенного Руслана, сбежавшего от дочерей Василия Слепухина, матерей Миши и Максима, отказавшихся от сыновей, которые родились с дефектом лица, — всех приглашаю взглянуть на их преображенных детей. Но не вздумайте приехать и порушить их счастливый покой. Довольствуйтесь «видом» сквозь стекло журнальных страниц.

Мне рассказывали: когда в семью Сорокиных приехал фоторепортер и попытался объять объективом все шестнадцать детских душ, Сережа в панике приказал брату Володе: «Отверни лицо: узнают, приедут — опять будут нервы мотать». Сережу и Вову можно понять: за их мальчишескими плечами несколько лет домашнего ада и почти пять — казенной жизни в детском доме.

Человек, который стал настоящим отцом шестнадцати ребятишкам (из них четырнадцать отвержены родными), свое отрочество тоже бедовал в детском доме на Кубани. «Это мои самые черные дни были, — вспоминает Михаил Васильевич. — Двойку получишь — без обеда оставят. Еще двойку — без ужина. По трое суток голодали. Пойдешь, с рогатки воробьев настреляешь, поджаришь...»

Через страдание — к состраданию: таков путь и смысл его пути. У Михаила Васильевича нет своей, отдельной от семьи жизни. На пятачке трехкомнатной квартирки с населением в двадцать — от мала до велика — душ он вводит в повседневность разумный ритм, не назойливо, но строго. И года еще нет, как появились у Сорокиных последние одиннадцать детей, а будто век тут живут вместе по издревле заведенному крестьянскому укладу большой семьи. Те, что постарше, помогают малышам; у каждого в доме свой участок работы — кому где убирать, кто за цветомузыку отвечает, кому идти в магазин...

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.