Претендент

— Так вот... Мать всегда работала ночами. Сколько я себя помню. Ты был там, а она работала тут. И я долгое время был уверен, что так надо, что так и должно быть... Правда, у меня появлялись подозрения — когда она возвращалась с работы без сил, а я сломя голову тащил ей валерьянку, за которой всю жизнь бегал в аптеку. А меня уже давно тошнит от этого запаха, выворачивает! Я его ненавижу!.. А сейчас уже требуются штуки покрепче, их без рецепта и не отпускают...

Он слушал. Это он умел — слушать других.

— А потом вернулся ты... И ничего не изменилось. Кроме того, что ты сам стал ей помогать. Каждый вечер, все выходные вы обсуждаете, что творится в ее отделе, как безобразно ведет себя ее начальство. Она жалуется, возмущается, плачет, а потом снова тащит сумки этих проклятых рукописей и гранок, и вы вместе с ней работаете. Но ты же понимаешь, что помогаешь ей делать чужую работу, не получая за это ничего. Если не считать выговоров и накачек... Ответь мне: зачем?

— А ты хотел бы, чтобы я спал, когда моя жена работает, хотя я могу ей помочь?

— Нет, — помотал я головой. Так просто он сегодня от меня не отделается. — Нет. Я предпочел бы, чтобы вы вместо этого пошли в кино. Или просто прошлись по улице. Или посмотрели телевизор, в конце концов. Что хотите — только не это. Я уже не могу это видеть!.. Не понимаю вас. Зачем вам это?.. Ты что, думаешь иначе нельзя? Что работать можно только так?

— Да нет, почему же? Можно. Другим... Тебе, например.

— А ей, выходит, нельзя... Почему? Кто ей может запретить?

— Никто, — сказал отец. — Никто, если не считать ее самой...

— Ах, вон оно что! Ну-ну...

— Чтобы сделать то, что ты предлагаешь, ей пришлось бы... — он медленно, аккуратно подбирал каждое слово, — пришлось бы ломать себя. Слишком многое ломать в себе. Ломать то, чем она только и жила столько лет. А ради чего? И что взамен? Что-то же нужно взамен, как ты считаешь?.. Человеку нужно чем-то жить... И потом ты же сам столько раз говорил с ней обо всем этом, неужели так ничего и не понял?

— Я-то понял, это она ничего не хочет понять. Отец улыбнулся, улыбнулся чуть ли не с гордостью.

Я прямо взвился.

— А почему ты не попробовал ей это объяснить? Почему ты только помогаешь?.. — Меня всего трясло. — Это же твоя жена. Ты посмотри на нее! Просто посмотри повнимательнее. Хоть раз повнимательнее. У нее же круги в пол-лица под глазами, руки трясутся и сердечные приступы!

Он помолчал, а потом сказал:

— Ей нужно, чтобы все это выходило. Она готова за это платить... даже здоровьем...

Ах, вон оно как! Уже и плату определили.

— Ладно, — стараясь быть поспокойнее, сказал я, — ладно. Ей это нужно, и она готова платить здоровьем. А нужна ли вся эта макулатура еще кому-нибудь? Ответь мне тогда на это. Ведь если б была бы нужна, ей, наверное, создали бы другие условия?

— Ты еще многого не знаешь.

— Например?

— Например, не знаешь, что очень многие дела движутся не благодаря чему-то или кому-то, а вопреки... Вопреки людям, обстоятельствам, отношению руководства. И все-таки они делаются, потому что есть люди, которые хотят, чтобы они были сделаны... Да, условия у нее неважные, но ведь она делает все это, выпускает свои...