Филолог, антрополог и другие

Старший сержант за конторкой у входа был единственным человеком в милицейской форме, которого я встретил за день, проведенный в здании ВНИИ МВД СССР. Обстановка тут самая что ни на есть штатская, обращения «товарищ капитан» не услышишь, хотя все без исключения эксперты являются офицерами милиции. Впрочем, как рассказал с улыбкой один из моих собеседников, если объявляется срочная работа (что бывает не так уж и редко) и нужно задержаться до позднего вечера, а то и до утра, выйти в выходные, то при попытке сослаться на семейные обстоятельства начальство деликатно напоминает про погоны.

В остальном здесь царство науки. Точнее, целой обоймы наук, объединившихся под крышей криминалистики. Очаровательная Зинаида Кибрит из популярного телесериала на протяжении многих лет одна демонстрирует блестящее знание всех отраслей криминалистики. В жизни же существует узкая специализация; свои задачи решают трассологи и баллисты, почерковеды и знатоки дактилоскопии. Пока я назвал представителей так называемой «традиционной» криминалистики, той, которой обучают на юрфаке, в школах милиции. Но в стенах НИИ можно встретить людей многих других профессий — инженеров, медиков, химиков, биологов, почвоведов. В отделе, который занимается проблемами идентификации личности, работает антрополог Сергей Салищенко. А его коллега Елена Азарченкова — кандидат филологических наук.

Про уникальность отпечатков пальцев, не повторяющиеся в природе причудливые узоры папиллярных линий мы наслышаны с детства. Но и речь человека, оказывается, совершенно индивидуальна. Не узнаваема — это понятно и без объяснений, — а неповторима. Тембр, акцент, устойчивые речевые обороты, множество иных признаков дают эксперту возможность идентификации.

...Женщина вздрогнула, услышав телефонный звонок. Неужели опять? Этот кошмар начался несколько дней назад. Неизвестный оскорблял, угрожал, требовал денег. Накануне пригрозил, что убьет дочку. В милицию посоветовал не обращаться: там, мол, ничего не докажешь, а тебе же хуже будет. Но женщина все-таки позвонила. И, по совету сотрудника милиции, несколько разговоров с шантажистом записала на магнитофон. Спустя несколько дней подозреваемый был задержан. Поначалу он отпирался, но экспертиза дала категорическое заключение: он.

Существует, кстати, довольно расхожее мнение, что суд не принимает в качестве вещественного доказательства магнитофонные записи, поскольку их можно фальсифицировать. Это неверно. Принимает, если по магнитной ленте имеется заключение экспертизы и, разумеется, если запись сделана в соответствии с законодательством, без нарушения конституционных прав.

— Мы обязательно «засечем» даже самый искусный, сделанный на высоком профессиональном уровне монтаж, — говорит Азарченкова. — Заметит эксперт и то, что записанный фрагмент хоть и не подвергался монтажу, но выхвачен из общего контекста.

Признаюсь, я не совсем понял, что Елена имела в виду под «общим контекстом». Но буквально на следующий день, выходя из метро, стал невольным свидетелем такой сценки: вполне симпатичная девушка выговаривала своему опоздавшему кавалеру: «Я двадцать минут мерзну, тебя дожидаясь. Убью! Я тебя точно когда-нибудь убью!» Записать этот безобидный монолог на магнитофон, отрезать первую фразу, и вот вам угроза убийства.

Был в практике фоноскопической группы и такой случай. Потерпел аварию самолет. В лабораторию передали «черный ящик» с записью последнего разговора экипажа. Как пленку ни «чистили», справиться с помехами не удалось. Сквозь посторонние шумы еле слышно пробивалась фраза: «Реверс убрать». Установить по голосу, кто ее произносил, не удалось. Между тем значила эта фраза очень много. Помните знаменитое: казнить нельзя помиловать. Смысл в корне меняется от того, в каком месте будет поставлена запятая. Вот и здесь от того, с какой интонацией было сказано «реверс убрать», было ли это приказом или вопросом, во многом зависело выяснение причин катастрофы.

— В тот раз выяснили, — кивает Елена. — Но вообще я вас очень прошу: не пишите о нас, как о волшебниках, которые все могут. Это на телеэкране истина выясняется легко и непринужденно, в считанные часы. А на самом деле каждая наша экспертиза — это сложная, кропотливая, трудоемкая работа. И, к сожалению, не всегда успешная.

Три варианта ответа может дать эксперт. Заявить, что проведение экспертизы не представляется возможным из-за недостаточности данных либо ограниченных возможностей науки, дать заключение вероятностное и, наконец, заключение категорическое. Как же сложно (в любой сфере, не только в этой) человеку, считающему себя специалистом высокого класса, переступить через профессиональную гордость и сказать: «Я не могу». И нужно ли говорить о том, какую огромную ответственность берет на себя эксперт, выносящий категоричное заключение, как дорого может обойтись его ошибка.

В криминалистической лаборатории ВНИИ МВД СССР эксперты дают около 65 процентов категорических заключений.

Цифры на ярлычках

Есть такая древняя притча. Бедуин в пустыне потерял верблюда. Он идет его искать и встречает путника.

— Эй, друг, — говорит бедуин, — ты верблюда часом не встречал?

— Рыжего?

— Да!

— Слепого на правый глаз?

— Да! Да!

— Хромого на заднюю левую ногу?

— Все точно. Мой верблюд. Где он?

— Не встречал.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.