- Вот и степь... Вот и палатки... Будут хлеба кругом. Потомки скажут: вот они, какие люди были! Песни о нас будут петь...

Флорентьев понимал, что это - парение юношеской мысли, слишком легкое и слишком возвышенное. Но ему было приятно слушать Вадима. Сам он испытывал нечто похожее на опьянение. Как волны, одна за другой, переживания несли его в новый мир, и он чувствовал, что этот мир принадлежит ему, со всеми его новинами, волнениями и неожиданностями.

Иногда Никандру казалось, что где - то близко в степи ходит его отец и даже слышится его неясный голос... Затем молодой Флорентьев в мыслях заставал себя на пути, когда поезд ворвался в Алтай. Все пело и ликовало в вагоне. Под горячим дыханием оттаивали окна. Виднелась в них пурга, бешено вьющаяся я словно бы раскачивающая поезд вместе с полотном железной дороги. Никандр вышел в тамбур и, открыв двери, жадно вдохнул густой снежный воздух. Странное мгновение пережил тут молодой Флорентьев: в нем вспыхнуло яростное, до боли сладкое желание броситься в эту злобствующую пургу и плотно прижаться грудью к земле. Желание промелькнуло, и Никандр расхохотался...

Его письма домой были скупы и рассказывали больше о товарищах, чем о нем самом.

Погоды не было, все кругом было пасмурно. Утрами степь чуть - чуть раздвигалась перед взором, но тут же наполнялась тучами и ветрами.

И начинался день.

Об этом возвещал Михаил Тимошенко - неуемный строитель. Он шел меж палаток, позванивая своей сумкой с инструментом, а затем уже издали слышался мерный и настойчивый стук по камню.

В палатках просыпались. Какая - нибудь горячая голова высовывалась из - под брезента, пытливо смотрела вокруг, ныряла обратно в палатку, и звонкий голос возвещал:

- А весны, друзья, нет!

Никандр Флорентьев не поддавался всеобщему нетерпению. С тех пор, как он вступил на эту землю, в нем проснулся Толкущий Марк, которому надо было копошиться с утра до ночи. Экзамен на тракториста он сдал в первые же дни; его трактор стоял в полной готовности; прицепщика Вадима Никаидр подготовил сам; еще не зная своего напарника, которого ожидали со дня на день, он подготовил прицепщика и для напарника... Не поспевала весна, запоздавшая на три недели, но руки Флорентьева оказались подходящими для многих дел на строительстве усадьбы. Он строил колодцы, и можно было подумать, что это давнишний мастер.

- Может быть, ты и каменщик? - спрашивал Михаил Тимошенко, встречая Флорентьева у колодца.

- Могу и каменщиком, - отвечал Никандр.

- Ну, а плотником?

- И плотником могу.

- Странный молодой человек, - отозвалась подручная Михаила. - Обижает всех девушек.

- Чем же? - удивился Михаил.

- Презрением... - Подручная подошла к колодцу и остановилась перед Флорентьевым.

Это была большеглазая девушка, стройная и смешливая. Звали ее Ириной. Чуть покачиваясь, не спуская глаз с Флорентьева, она весело продолжала:

- Да, товарищ Флорентьев, большой вопрос! Девушки могут ожесточиться, а сердце девушки - самое взрывчатое вещество.

И она ушла.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.