Обречен на победу

Кепко не ответил, лишь пожал плечами.

— Игорь, покажите нам забег, когда Павел проиграл. Там он еще поднимает бутылку и опускает в урну.

— Сейчас! — Белан побежал к механику.

— Давно работаете тренером?

— Да уж дольше, чем вы живете, — огрызнулся Кепко. Его бесило, что милиция не оставляет Павла в покое.

— А это хорошо или плохо? — Гуров не реагировал на грубость.

— Не понял.

— Ну, с годами не только опыт накапливается, но и усталость, и чувства притупляются.

— Вы это к чему? — Кепко смотрел раздраженно.

— К тому, что если быть до конца честным, то мы с вами слишком часто говорим: мол, работаем для блага людей, а работаем-то мы для себя. Ради сознания, что ты человек, ты нужен, тебя ценят... Мы очень себя любим. Вы сейчас переживаете не столько за Павла, сколько за себя...

— А ты не молод, чтобы?..

— Нет, я в самый раз, — перебил Гуров. — Вы говорили о благодарности и о помощи. Так вы на экран смотрите и думайте, а не переживайте. Вам на Лозянко наплевать, он не те секунды показывал. Вашего Астахова чужой смертью хотели угробить, и убийца на свободе.

— Я вас не понимаю, товарищ майор! — Кепко повысил голос.

Лев Иванович Гуров, несмотря на свои бесконечные «будьте любезны» и «пожалуйста», мог и жестким оказаться.

— Хотите понять, так слушайте, и не себя, а меня! Убийца на свободе, возможно, озлобится от неудачи еще больше, возьмет рогатку или кирпич, и Павел Астахов не побежит, он даже ходить перестанет. — Гуров смотрел тренеру в глаза, пока тот не отвернулся.

Вернулся Игорь Белан, тихонечко сел рядом, зашептал:

— Этот ролик у меня дома оказался, сейчас привезут.

— Спасибо. Анатолий Петрович, сейчас вы сосредоточитесь, и, как говорят киношники, мы отмотаем ленту назад. Вы встретитесь с Пашей Астаховым в одна тысяча девятьсот таком-то году. Я вас слушаю.

Кепко взглянул на Гурова строго, оценивающе, покашлял, покрутился в кресле, сказал:

— А ты ничего, ты мог бы даже тренером работать. Характер имеешь и удар держишь. Ну, что Паша?