Ночь, которая умирает

- Вполне возможно. Наше расследование только начинается. Потом мы обыщем ваши номера тоже. Симпозиум по астронавтике не начнется раньше десяти часов завтрашнего утра, и нам нужно уложиться в оставшееся время.

- А если мы до тех пор ничего не выясним?

- В этом случае, видимо, придется прибегнуть к помощи полиции.

Они осторожно вошли в номер Вильерса. Райджер покраснел. Конес был очень бледен. Таллиаферро пытался сохранить спокойствие.

Прошлой ночью они видели комнату при искусственном освещении. Тогда в ней находился озлобленный, растрепанный Вильерс, который, судорожно обхватив руками подушку и устремив на них ненавидящий взгляд, потребовал, чтобы они убирались вон. Теперь здесь неуловимо пахло смертью.

Чтобы улучшить освещение, Мендель занялся оконным поляризатором, и в помещение вдруг хлынули лучи восходящего солнца.

Конес быстрым движением закрыл рукой глаза.

- Солнце! - вскричал он, и выражение его голоса заставило остальных замереть на месте. Черты лица Конеса исказились таким неподдельным ужасом, как будто ему пришлось взглянуть незащищенными глазами на то Солнце, которое мгновенно ослепляет в условиях Меркурия.

Вспомнив свое собственное отношение к возможности выхода из помещения без скафандра, Таллиаферро заскрипел зубами. Те десять лет, которые они провели вне Земли, не прошли даром, изрядно покалечив их души.

Конес бросился к окну, ощупью отыскивая рычаг поляризатора, но внезапно воздух с шумом вырвался из его груди, и он окаменел.

- Что случилось? - бросившись к нему, спросил Мендель. Остальные последовали за ним.

Далеко внизу, простираясь до самого горизонта, лежала каменно-кирпичная громада купавшегося в лучах восходящего солнца города, обращенного сейчас к ним своей теневой стороной. Таллиаферро исподтишка окинул эту картину тревожным взглядом.

Конес, грудь которого была настолько стеснена, что он уже был не в состоянии кричать, не отрываясь смотрел на нечто, находившееся гораздо ближе.

Там, на наружном выступе подоконника, лежал кусочек светло-серой пленки длиной в дюйм и на него падали первые лучи солнца. Уголок ее, попавший в трещину в цементе, пока еще оставался в тени. С яростным крином Мендель распахнул окно и схватил пленку. Бережно прикрыв ее рукой и устремив в пространство налившиеся кровью глаза, он произнес:

- Ждите меня здесь!

Говорить было не о чем. Когда Мендель ушел, они сели и молча уставились друг на друга.

Мендель вернулся через двадцать минут.

- Часть пленки, которая находилась в трещине, не успела засветиться, и мне удалось разобрать несколько слов. Это действительно снимок рукописи Вильерса. Остальные записи погибли навсегда, и спасти их невозможно. Открытия Вильерса больше не существует, - спокойно произнес Мендель, но что-то в тоне его голоса свидетельствовало о том, что его чувства уже перешли ту грань, за которой кончаются все их внешние проявления.

- Что же дальше? - спросил Таллиаферро. Мендель устало пожал плечами.

- В данный момент мне уже все равно, ведь способ мгновенного перенесения массы перестал существовать до тех пор, пока кто-нибудь, обладающий такими же блестящими способностями, как Вильерс, не откроет его заново. Я сам займусь этой проблемой, но я не питаю никаких иллюзий относительно моих возможностей. Мне нажется, что, поскольку открытие Вильерса погибло, уже не имеет значения, кто именно из вас в этом виновен. Что может нам дать дальнейшее расследование?