На мгновение Люба испуганно замерла и тут же улыбнулась. Ее испугало привидение, глядевшее на нее из зеркального шкафа, — нечесаное, в длинной ночной рубашке... Вот тебе и милиционерша со стажем работы. Сама себя испугалась!
Но очень скоро вся ее веселость отлетела без следа. Чувствовала Люба: что-то недоделано... Что же? Да вот. Например, Свинцов. Ведь Люба прикидывала его как вариант! И отставила. Просто пожалела — зачем мальчишку трясти? Был когда-то «самопальщиком». Но уже три года ни одной помарочки. А кто старое вспомнит... И в девяти случаях из десяти она была права... Девять из десяти — ведь это очень много! С таким кпд удачи ни один человек не живет. Только самые везунчики... Значит, можно его игнорировать, этот один шанс из десяти. Можно, но только не тогда, когда револьвер попадает в руки мальчишек!
Сказал матери: «Переночую у товарища», — может значить все, что угодно! Этот, которого они зовут Солдат, сказал, что уходит в поход, и пропал. Девочка пишет записку, что уехала к подруге, которой нет в живых.
Что же она хотела? Просто напугать. Она хотела предупредить. О чем? О том, может быть, что она попала в западню?
Свинцов: «Переночую у друга...» Друг (Старостин то есть) «ушел в поход»... Есть тут хоть какая-нибудь доля истины? «Поход» — это значит, они все-таки выбрались из Скалбы... Или сидят в каком-нибудь из домов?
Ну? Что ты выбираешь? Выбираю какое-то логово вне поселка! Почему? Ну, потому хотя бы, что эту Алену надо где-то держать в плену! Ведь если она разорется и если ее услышат... Ох! Страшно подумать, что могут сделать два орла шестнадцатилетних с одной девчонкой!
Нет. Раз ей разрешили написать записку... Или вынудили? Люба включила свет, разгладила на столе эту бумажку... страничку из блокнота... Почерк твердый. И в слове «Алена» над «е» точки не забыла поставить. И знаки препинания все в порядке: мама, запятая, я... и так далее...
Скорее, можно представить, что она эту записку писала со злостью и с веселостью внутри! Ну правильно: она же им в руки отдавала мину!
Господи, так ли все? Не слишком ли я много фантазирую? Нет, берем эту версию. Где-то у них логово... Это же дело-то знакомое: мальчишки всегда устраивают в лесу секретные посты, крепости...
Шалаш или землянка, костер. Трое мальчишек, пленница и револьвер... Люба вспомнила, как она показывала малокалиберные патроны, найденные у Свинцова, Славке и Степке: «Подойдут?» А те только ушами хлопают...
Да не должны бы подойти-то! Музыкальный Игорь Адольфович клянется, что пистолет старый. Вернее всего, дореволюционный. Мальчишки показывают то же... А тогда практически никакой унификации боекомплекта не существовало.
Да, хорошо у меня получается! Нашему бы теляти да волка съесть!
Однако, делать нечего, надо терпеть. Завтра в семь явятся Славка со Степкой, Люба пойдет по всем свинцовским друзьям-приятелям. Лишь бы лесная компания ничего не натворила!
Потом Люба стала думать про Демина и Славку... Уж такие оба симпатичные и готовы помогать... и на «вы», и Любовь Петровна... А если бы все вышло не так?.. Подростки вы, подростки — до чего хрупкое время жизни! Из маленьких выросли, в большие еще не попали. Стоят на ничейной земле, качаются. И любая беда их рада подстрелить!
Глебов вроде к ним ничего не имеет, тогда... ну так и закроем это дело, товарищи! С улыбкой вспомнила, как Глебов: я, говорит, решил их внутренне простить и поэтому не хотел вам сообщать. «Внутренне простить». А внешне прощают?
И тут пришли ей в голову странные слова: «равнодушная доброта». Решил простить... А револьвер по твоей милости гуляет где-то?!
Едва Славка и Демин расстались с Любой, едва оказались одни под фонарем, неуверенность и тоска опять подступили к ним... Из-под фонаря они побрели в темноту, незаметно стараясь касаться друг друга плечами.
— Давай у меня посидим немного, Дем?
Если бы посмотреть на них чужими опасливыми глазами, а особенно в этот глухой час, они бы могли показаться и высокими, и широкоплечими... Человека в грузчики брали — что уж там толковать!.. Но сами они сейчас себя воспринимали просто мальчишками, и у них было только одно желание — спрятаться куда-нибудь, лучше всего под одеяло. И вылезти, когда уже все пройдет и кончится.
Дверь открылась, вошла бабка, и Славка обрадовался ей, хоть было на кого немного переключиться:
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.