Не стрелять!

Спускаясь по лесенке. Глебов сунул трубу под пиджак, потому что если кто-нибудь попадется навстречу, то как раз Глебова и могли принять за бандита. Прошел мимо фонаря у переезда. Потом еще шагов двести...

— Минуточку!

Голос показался Глебову хриплым, грубым, прокуренным... Не останавливаться, пронеслось в голове, они как раз рассчитывают, что я остановлюсь. Не останавливаться, нарушить их планы. Но, почувствовав, что сейчас побежит, Глебов пересилил себя и остановился.

— Деньги!

А деньги у него как раз были, почти триста рублей, отпускные... Перед ним стоял мужчина — в темноте, в ужасе Глебов не мог рассмотреть ни лица его, ни роста, ни возраста.

При инцидентах противники всегда казались Глебову выше его... Из этого нетрудно сделать вывод, что Глебов не любил драться. Да и не умел... Проще говоря, он боялся драк. Впрочем, многие их боятся!

Прошла короткая секунда. И в продолжение ее Глебову ничего не сделали. Словно его противник сам не знал, как действовать дальше.

— Дайте мне пройти! — сказал Глебов, давя в голосе дрожь.

Есть категория людей, которые сперва бьют, а потом разбираются. Но Глебов был совсем не таким. Для него драка была чем-то непоправимым и ужасным...

— Деньги!

В живот ему уперся продолговатый предмет. Даже со стопроцентной скидкой на страх Глебов мог бы поклясться: ему угрожали настоящим оружием, револьвером.

И тут же он понял вдруг: перед ним мальчишка. То ли зрение стало работать лучше, то ли жест грабителя был излишне театрален. Рука слишком далеко выдвинута вперед — не чтобы удобнее было стрелять, а чтобы эффектней смотрелось. Тогда и он. Глебов, словно вспомнив, как это делается в кино, выхватил из-под пиджака свое оружие и ударил по руке — куда-то между кистью и локтем.

Уже пробежав несколько шагов, он «вспомнил», что услышал довольно тонкое, именно мальчишеское: «Ай!»

Он бежал прямо к переезду, прямо под фонарь, то есть из темноты был виден, как мишень-силуэт на стрельбах. И, сообразив это, Глебов прыгнул в сторону, почувствовал, как почти по колено вляпался в какую-то жижу. Но тут же легко выдернул ногу, побежал, впервые поняв, какие удобные на нем кроссовки.

Выстрела в спину ему так и не последовало.

Кабинет у начальника отделения милиции был невелик, да еще. вытесняя пространство, стояли два могучих шкафа да еще сейф... Люба вошла и остановилась у двери, ожидая либо короткого распоряжения, либо приглашения сесть.

— Здравствуй, товарищ капитан.

— Здравия желаю, Николай Егорович! — так она ответила: и в меру официально, и по-дружески. С первых дней в милиции она служила под началом этого человека. Не представляла себе никого другого на его месте, не представляла, как могла бы жить дальше, если б он вдруг ушел. К счастью, майор Зубов в обозримом будущем никуда уходить или переводиться не собирался.

В их отделении милиции работали в основном все скалбинские, коренные. Свой поселок и близлежащие окрестные леса, и окрестные поля, и само, быть может, небо над Скалбой знали они наизусть... По крайней мере это полностью относилось к Любе Марьиной.