Женщина остановилась, заглянула ему в глаза.
– Не надо волноваться, – сказала она тихо. – Хотя что я говорю! Я сама волнуюсь не меньше вас.
Они вышли на набережную, остановились у чугунных перил. Кремль просвечивал розовыми стенами сквозь утреннюю мглу.
Женщина закрыла рукой глаза и молчала. Моряк смотрел на ее руку и думал, что на этих вот пальцах была, наверное, его кровь. На этих тонких и милых пальцах.
Женщина, не отнимая руки от глаз, сказала:
– Никогда я не верила, что это бывает так… сразу. И что я увижу вас снова после Севастополя.
Моряк взял ее руку. Она слегка дрожала. Он поцеловал эту маленькую и сильную руку, не обращая внимания на прохожих. Прохожие шли мимо, как бы ничего не замечая. Только отойдя очень далеко, они украдкой оглядывались и смущенно улыбались.
В 9-м номере читайте о Верховном канцлере Российской империи в годы правления Елизаветы Петровны Алексее Петровиче Бестужеве-Рюмине, о нелегкой, драматической судьбе первого российского посла в Афганистане Ивана Викторовича Виткевича, о Надежде фон Мекк – женщине, видевшей смысл своего существования в музыке Петра Ильича Чайковского, о жизни и творчестве Квентина Тарантино, окончание остросюжетного романа Андрея Дышева «Троянская лошадка» и многое другое.
Сергей Соловьев
Американский успех советского режиссера
Великий праздник мутировал в бизнес-проект?
Валентина Петрова изучает анатомию московских очередей
Семь дней во мраке (опыт сенсорной депривации)
комментарии
Очень люблю Паустовского. Казалось, знаю многое, читала много. А этот рассказ-нет. Спасибо огромное.