Третий звонок – бесплатно

Фотосъемка: Марк Боярский

Три года назад Олег Табаков собрал труппу МХАТа и говорит: «Друзья-артисты, вы за картошку на рынке платите?» – «Конечно, Олег Павлович!» – «Тогда почему у нас развелось столько безбилетников? Чтобы в этом сезоне ни-ни!» – «Олег Павлович, – крикнул кто-то из зала, – а как же «эти»?» – «Ну… «этим» можно, «этих» пускайте!»

«Этих» на всю Москву человек сорок. Все друг друга знают – примелькались. В течение сорока лет каждый вечер приходят они на самые интересные балеты, концерты и спектакли. В отличие от клакеров, или «сыров», как их называют в Москве, «эти» не освистывают артистов за деньги и не раскручивают зал на аплодисменты за то же самое. Они – высшая каста профессиональных театралов-любителей. И, разумеется, посещают все спектакли бесплатно. Никогда не покупают билеты, их везде пропускают за так. Охрана их будто не замечает, бармены угощают, билетерши предупреждают, где сесть. «Эти» могут ходить на один и тот же балет 40 лет подряд – одинаковых спектаклей не бывает. Сами о себе «эти» говорят примерно так: «Ну, я-то ладно, а вот ходит в Большой одна Аня – она еще Петипа знала».

С одним из «этих» повезло познакомиться и мне. Встретились мы с Александром Петровичем за рюмкой коньяка в детском лагере «Робин Гуд», где любитель театра сезонно работает инструктором по плаванию. В свои шестьдесят лет он еще и доктор химических наук, спортсмен, бизнесмен и донжуан. Пять раз был женат.

День Александра Петровича Баранова обычно проходит так: утром он проплывает два километра в бассейне, потом чуть-чуть выпивает, а вечером ходит в театр. Пару лет назад он и меня водил с собой – в Большой, на премьеру «Китежа» Някрошюса. На входе Александр Петрович предъявил ветхий билет на «Светлый ручей», небрежно бросил контролерам: «Это моя дочь от дальнего брака!». Нас впустили. Знакомый бармен угостил коньяком мимо очереди, билетерша с видом шпиона сообщила: «В партер пока не ходи, иди в бельэтаж!». Но досматривали спектакль мы уже в первых рядах.

Юрий Михайлович и его штатив

Баранов познакомил меня со своим подельником и близким другом, который тоже из «этих». У Юрия Михайловича Барыкина театр в крови. Мать – ученица Козинцева. Сам он якобы внебрачный сын Суслова. Может, и правда, черт их там разберет, театралов. Закончил институт кинематографии, 20 лет работал на студии документальных фильмов и со своим штативом объехал весь Союз. Двадцать лет Барыкин снимает спектакли в Большом театре без какого бы то ни было разрешения.

Так и ходят они – Баранов и Барыкин – в театр парой, с одним штативом на двоих. Представляются журналистами, артистами, министрами – по ситуации. Устраиваются в ложе и наслаждаются спектаклем, ведут тихий профессиональный диалог.

– Юр, а что это за балерина? Что-то плохо танцует…

– Тихо, Саша, это же любовница Дерипаски, вот же он сидит!

– Так пусть знает, с кем спит!

Cорок лет они ходят в театры бесплатно. Их не только не прогоняют, но и наоборот, приветствуют на входе

Как-то раз приятели чуть не продали японцам Курильские острова за проходку на банкет. В консерватории вручали премию Ростроповича. А банкет накрыли в японском посольстве, туда нужны были пригласительные. Тут Юрий Михайлович ловит эффектную японку в кимоно и представляет ей Баранова: «Это Саша, лучший друг Бориса Ельцина, они вместе пьют. Саша попросит – вам ваши острова и отдадут». Японка заинтересовалась, но на банкет так и не пригласила. Друзья не сдались. Подошли к охране: «Здесь что ли сегодня пьют?». А вид у них представительный, голоса поставленные – бас и баритон. «Да, проходите». А на банкете подходит к Юрию Михайловичу та самая японка, которая, оказывается, жена посла: «Юра, а где Саса, где Саса?» – «А что такое?» – «Ну а острова-то, острова?!» – «Так вы же нам билеты не подарили. Нет билетов – нет и островов!»

Методы и приемы

Физиология «этих» устроена так, что, если их куда-то не пускают, у них включается спортивный режим, они рвутся в одно и то же место дважды. Так однажды Юрий Михайлович пытался попасть на спектакль американского балета в Театре оперетты.

– Показываю удостоверение кинохроники и начинаю сочинять. Сейчас, говорю, приедет съемочная группа, я должен все тут осмотреть. Делаю вид, что звоню на студию: «Алло, группа выехала?». Говорю, что если мы не снимем американский балет, завтра его не увидят в Кремле. А времена советские, на входе КГБ: «Вас нет в списке!». Уже без одной минуты семь, вдруг выходит какой-то мужик: «Это вы с кинохроники? Так что ж вы тут стоите? Мы без вас не начинаем!»

На следующий день Барыкин успех закрепил. Привел на тот же спектакль своего брата.

– Оставляю его до антракта на входе. После первого отделения выхожу и говорю: «Товарищи билетеры, наша радиостанция объявила конкурс на самого терпеливого зрителя, и его выиграл Евгений Барыкин. Проходи, брат!»

– Нас трудно не впустить. Мы даже во Дворец съездов пролезем, – вступает Баранов. – «Юрка, слушай, жратву-то они на грузовом лифте возят?» – «Пошли!». Вынимаем камеру и говорим: «Мы корреспонденты «Московского комсомольца», делаем материал о банкете в Кремле». Пропускают!

– Входим, видим, как вереницей официанты носят в большой зал еду на серебряных подносах. «Товарищи, «Московский комсомолец» снимает банкет!». Все официанты, повара и охранники радостно подбегают к «корреспондентам». Закончив съемку, Баранов и Барыкин вслед за официантами входят в зал. И – на концерт и на банкет.

Один раз Барыкина попыталась задержать суровая контролерша.

– Кричит: «У меня никто не пройдет!». А я как пыхну вспышкой фотоаппарата ей в глаза, она две минуты ничего не видит. «Марь Иванна, – говорю, – тут все свои! Завтра в газетах будете!»

Впереди спектакль. Ежевечернее посещение театров все-таки дело нелегкое. К нему необходимо готовиться заранее

А к 70-летию советской власти в зале Чайковского давали концерт Рихтера. Билетерши предупредили Юрия Михайловича, что в этот раз билеты будут красные, а не синие, как обычно. Барыкин рванул в типографию, где из одного старого, синего, сделал три новых, красных. Махнул милиционерам, пустили. На втором кордоне спрашивают: «Вы кто?» – «Мы свои!» – «Ну, раз свои, проходите». Из толпы крикнули: «А мы?» – «Кыш, свои уже здесь!» – отвечает охранник.

Проклятие розовых трусиков

Личная жизнь «этих» трудна. Во-первых, потому что театр занимает в ней главное место, а во-вторых, потому что кое-кто связал свою жизнь с подмостками в буквальном смысле слова. У Александра Петровича Баранова, например, две жены из пяти были балеринами.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.