В апреле нынешнего года страна отмечает замечательный юбилей – 50-летие со дня установления высшей степени отличия – звания Героя Советского Союза.

Историей выдающихся подвигов во имя социалистической Родины пронизаны эти годы. За каждым золотым пятиугольником награды – личность, характер, осознанный героизм лучших людей многонационального Отечества.

Как складывается эта личность, этот характер, откуда корни этого героизма? Нам думается, в записках Героя Советского Союза, летчика-космонавта СССР Виктора Савиных читатель во многом найдет ответ на эти вопросы.

С какого возраста помнит себя человек? Я стою на подоконнике, обеими руками держусь за раму, чтобы не упасть, и вижу огромный красно-золотой шар по ту сторону улицы. Шар пышет жаром и обжигает мне лицо. Это не солнце. Это пожар: горит наша изба, а я стою на подоконнике соседской избы, куда меня на руках вынесла мама, и пытаюсь осмыслить происходящее. Мне бы опечалиться, заплакать, да маленький я совсем, и к тому же больно весело горит изба – с треском, искрами сыплет! Заплачу я потом, когда на холодном пепелище буду искать любимую расписную деревянную ложку и не найду.

Нас, погорельцев, приютили земляки – жители вятской деревни Березкины (в устной речи Березачи), где я родился и где случился вот этот пожар. Тогда шла зима военного сорок третьего года. Мой отец был на войне. Мне шел четвертый год. Вот с этого времени – с пожара! – я помню себя и веду отсчет более или менее осознанной жизни своей.

У нас, у вятичей, есть, быть может, не всем понятное слово – «помочь». Если вслушаться, оно очень похоже на слово «помощь». И по звучанию и по смыслу слова эти родственны, хотя и не тождественны: «помощь» – понятие более общее, а «помочь» – конкретное, артельное.

«Помочь» – это когда люди, много людей не по службе, а по доброте своей, по сути русского характера собираются в артель, в сердечный коллектив и помогают земляку своему бескорыстно сделать доброе дело, которое ему одному не под силу.

Дом нам взамен сгоревшего строила «помочь». Помню веселые, разгоряченные работой лица старших. Сверкали

щеки топоров. Золотились стружки. Скипидарный запах сосновых венцов щекотал ноздри. Помню коричневый мох с зеленой верхушкой, которым конопатили пазы, чтобы изба тепло держала. Мой дедушка Кузьма Платонович ходил с конопаткой – широкой деревянной стамеской для конопачения, забивал мох в пазы и мне, гордому доверием старшего, поручал забивать да еще и похваливал мои старания.

Эти подробности живут в памяти, и как я благодарен моим родителям и дедушке моему Кузьме Платоновичу за то, что они с малолетства, с самых истоков жизни, исподволь, в охотку приучали меня к труду! С годами эта благодарность становится более осознанной и глубокой, и я стараюсь, чтобы дочь моя росла трудолюбивой.

...Мне седьмой год. Сенокос. Травы скрывают меня с головой, пахнут медом,

и громко, аж сердце замирает, гудят пчелы. Земляки вышли в луга с косами. Я прошу у Кузьмы Платоновича:

– Дед! Дай мне косу! Я косить хочу.

– Порежешься, внучек.

– Не-ет!

– Я тебе дам на первый случай грабельки, – говорит дедушка. – Сено грести будешь.

И вправду подарил мне дедушка грабли: аккуратные, свежевыструганные, без сучка и задоринки, такие, как у всех, только маленькие. Этими грабельками вместе со взрослыми я греб сено. Конечно, пользы от меня было мало, но какая-никакая, а была, и Кузьма Платонович хвалил меня:

– Помощник растет!

Косари ночевали в шалашах на лугу, чтобы ранешенько утром захватить самую росу, самую витаминную, сочную траву и скосить ее по складному и точному присловью.

Коси, коса,

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.