Сатирическая фантазия
Окончание. Начало в № 10—15
Дверь открылась, и вошел Майкл.
— Где Эллиот?
— Не буди его, — сказала Мэри и, выталкивая Майкла, вышла вместе с ним в коридор. — Ты не знаешь, что его мучает? — Она плотнее закуталась в халат. — Какой-то он подавленный.
— Из-за школы, наверно, — сказал Майкл. — Школа очень подавляет.
И он, обернувшись, бросил взгляд в глубь коридора. Что-то происходит с Ипом, что-то происходит с Эллиотом, и раскалывается от боли собственная его голова.
— Так или иначе, — сказала Мэри, — я хочу, чтобы он отдохнул.
— Можно, я с ним останусь? — попросил Майкл. — У меня в школе сегодня только половина уроков. Очень прошу, мам...
Мэри достала из кармана халата аспирин.
— Ладно. Может, ты выведешь его из этого состояния.
И, пытаясь сбросить с себя оцепенение, она пошла к лестнице.
— Ну, просыпайся теперь. Ладно?
И Майкл сел около Эллиота на кровать. Он поднял веко Эллиота, и открывшийся глаз ответил ему взглядом, какого он не видел у брата никогда, — каменным.
Майкл издал стон и начал трясти Эллиота.
— Ну, пожалуйста, Эллиот, проснись.
Не сразу, но сознание вернулось к Эллиоту, и Майкл, стукаясь о него и, как и он, пошатываясь, повел брата в его комнату; ощущение у Майкла было такое, будто он тащит чугунный шар. Что за странная сила тянет их вниз? Что происходит с братом? Что происходит с домом? Рушится он, что ли?
Майкл потрогал стену на всякий случай, но стена двигалась в других измерениях, внутри древесных волокон танцевал черный свет.
— Брось, Эллиот, ну что ты так...
Он с трудом втащил брата в его комнату; Эллиот был теперь твердый, как чугун.
А Ип под одеялом на кровати у Эллиота стал уже совсем белым.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.
Еще, кажется, совсем недавно красноярские педагоги, преклоняясь перед талантом Ирины Васильевны Русаковой, называли ее «кудесницей», «нашей волшебной наставницей», «бабушкой всех Самоделкиных»
Скорость
Свидетельство очевидца