Ип | Смена

Ип

Светясь мягкими огнями, словно огромное елочное украшение на дереве ночи, Корабль висел у них над головой. Эллиот смотрел и не мог насмотреться на прекрасную космическую колесницу, упивался ее величием и мощью. Это был Ип, помноженный на миллион, величайший свет-сердца, какой когда-либо видел мир. Внутрь Эллиота светили его тайны, и по телу мальчика, расплавляя Эллиота, превращая в ничто, пробегали послания любви и чуда.

Он повернулся к Ипу. Переполненные видом родного Корабля, Царицы Млечного пути, огромные глаза старого путешественника стали еще огромней. Опоясывая корпус узорами, светились огни сигнализации, и у Ипа было чувство, что Корабль несет в себе разум самого космоса, опередивший все другие формы разума во Вселенной.

Ип посмотрел на друга, который помог ему дозваться до своих через немыслимые дали.

— Спасибо, Эллиот.

Голос его звучал громче; в гармонии с Кораблем, с энергией все более и более высоких порядков обертоны становились звучнее.

«Обещаю, — сказал Ип светящемуся люку, — никогда больше не заглядывать в окна».

Но тут он ощутил на поляне еще один энергетический рисунок, увидел тонкое и гибкое существо и надолго задержал на нем взгляд.

К нему подбежала Герти.

— Вот твой цветок, — сказала она и протянула ему герань.

Он взял девочку на руки.

— Будь хорошей.

На краю поляны мелькнула тень, и звяканье ключей наполнило ночь. Ип быстро опустил Герти на землю. Повернулся к Эллиоту, протянул ему руку:

— Полетим?

— Я останусь, — ответил Эллиот.

Старый путешественник обнял мальчика, и Ипа пронизало такое космическое одиночество, какого он не чувствовал никогда. Он коснулся лба Эллиота и кончиками пальцев нарисовал в воздухе над ним сложный волнообразный знак, который должен был освободить ребенка от дурмана звезд.

— Я буду здесь, — произнес Ип, показывая светящимся кончиком пальца на грудь Эллиота.

И древний ботаник заковылял вверх по трапу. Из люка ему светил внутренний свет Великой Драгоценности, и он почувствовал, как снова в нем загорается миллионами огней сознание Корабля; теперь и его сердце, как и сердце Эллиота, было переполнено не одиночеством, а любовью.

С геранью в руках он вступил в мягкий свет внутри Корабля и в нем растаял.

Перевел с английского Ростислав Рыбкин