Чаепитие в Хантербери.

Элинор покачала головой:

– Никогда ты не надоешь мне, Родди, никогда! Родди поцеловал ее и сказал:

– Тетя Лаура неглупа и, наверное, сообразила, как у нас обстоит дело, хотя мы не были у нее с тех пор, как все между собой решили. Пожалуй, неплохой предлог поехать туда?

– Да, я как раз думала... Родди закончил фразу за нее:

– ...что мы бываем там реже, чем могли бы. Мне это тоже приходило в голову. Когда у нее случился первый удар, мы приезжали почти каждую неделю, а теперь не были там почти два месяца...

– Мы бы приехали немедленно, если бы она нас позвала.

– Да, разумеется. И мы знаем, что за ней хороший уход, и сиделка О'Брайен нравится ей. Но все равно, может быть, мы были немного невнимательны. Я говорю сейчас без всякой мысли о деньгах.

Элинор кивнула:

– Я знаю.

– Так что это гнусное письмо принесло какую-то пользу. Мы отправимся туда, чтобы защитить свои интересы. И еще потому, что действительно любим нашу дорогую старушку!

Он чиркнул спичкой и, поджигая письмо, задумчиво проронил:

– Интересно, чьих рук это дело?.. Кто-то «за

нас», как мы говорили, когда были детьми. Что ж,

всякое бьюает... Матушка Джима Партингтона от

правилась на Ривьеру, по уши влюбилась там в молодого врача-итальянца и оставила ему все состояние, до последнего фартинга. Джим с сестрами пробовали опротестовать завещание, да куда там...

Элинор улыбнулась:

– Тете Лауре нравится новый доктор, преемник доктора Рэнсома, но не до такой уж степени! Да и в этом противном письме говорится о девушке. Это, должно быть, Мэри.

– Мы поедем туда и сами все увидим, – завершил разговор Родди.

II

Сиделка О'Брайен, шурша всем, что было на ней накрахмаленного, проследовала из спальни миссис Уэлман в ванную комнату. Обернувшись через плечо, она сказала:

– Сию минуту поставлю чайник. Вы ведь не откажетесь от чашечки чая?