4 февраля 1873 года родился Михаил Михайлович Пришвин

После небывалой жары, томившей Подмосковье в нынешнем апреле и мае, прошедшие следом дожди освежили и напоили землю, и все живое дружно кинулось в рост. Ранняя весна сместила привычные природные сроки, пожалуй, недели на две. Раньше обычного пробились сквозь прелую прошлогоднюю листву сморчки и строчки, зацвели лесной орех и примула, выбросил стрелки папоротник-орляк, раньше отгнездовались птицы. К началу июня лесные поляны и опушки утопали в цветущем разнотравье, а подлесок набряк гомоном птичьей мелкоты. Родители торопились обучить первенцев этого сезона премудростям самостоятельной жизни, чтобы по хорошей погоде успеть со второй кладкой.

Этот перелом от весны к лету вобрал в себя все лучшее, что есть в обоих временах года. Природа давно уже пробудилась от зимней спячки, набралась сил, но еще не устала от каждодневных летних трудов своих, и всякий солнечный день и теплый дождь были ей в радость и на пользу.

Вот таким приветливым июньским утром шел я лесной тропой к деревне Дунино, что лежит километрах в восьми от Звенигорода ниже по течению Москвы-реки.

...Лесная тропа под уклон бежит к Дунину. Но торопиться вместе с нею не хочется. Этот прогретый солнцем, насыщенный ароматом смолы и цветущего разнотравья мир расслабляет, заставляет сбросить с себя суетные привычки каменно-асфальтового города. Хочется не идти, а брести. И не по подзолистым залысинам истертой подошвами тропы, а по пружинистой хвойной постилке, напрямую – через валежины, заросли бузины и крапивы, через гибкие орешники, через чистые еловые и сосновые подножия. Не шуми, веди себя достойно – и тебя согласятся принять за своего или хотя бы не бросятся опрометью при твоем приближении. Только смотри.

Дунино открывается неожиданно. Лесная дорожка, сбежав под уклон, сразу становится деревенской улицей с зеленой травой по обочинам, с заборами по обе стороны. За ними – огороды, яблони, вишни, грядки моркови и лука, цветы, кусты сирени, деревянные дома, сараюшки, шесты со скворечнями. В проулке огромный огненно-рыжий петух выгуливает белоснежных подружек. Его менее удачливый соперник держится на безопасном расстоянии и свою страсть предпочитает изливать громким кукареканьем. И тут же из ближних и дальних дворов ему откликается горластое петушиное племя.

Тепло, дремотно, уютно. Дунино.

Слева от дороги, по склону, убежавшему из леса к реке, – просторная усадьба. Со стороны деревни ее отбивает старая липовая аллея. От проулка – еловая. Сверху подпирает лес. Посреди участка небольшой деревянный дом, обращенный к Дунину широкой верандой на высоких столбах-опорах. Дом Михаила Михайловича Пришвина.

Писатель поселился здесь на склоне жизни, когда ему пошел уже семьдесят четвертый год. Он понимает, что времени ему осталось немного, что это будет его последний в жизни дом, поэтому выбирает его долго, тщательно и придирчиво.

Если бы речь шла не о Пришвине, о ком-то другом, на это обстоятельство можно было бы и не обратить внимания. Но это был Михаил Михайлович Пришвин, человек, которому всю жизнь не сиделось на месте. Родившись в имении Хрущеве под Ельцом, Орловской губернии, он учился в елецкой гимназии, тюменском реальном училище, рижском политехникуме. После двухгодичной ссылки за активное участие в революционном марксистском кружке уезжает в Германию, где заканчивает агрономическое отделение философского факультета Лейпцигского университета. Он исходил русский Север, совершил экспедицию в Карелию и Норвегию, побывал в азиатских степях, на Дальнем Востоке, в горах Кавказа. Он работал земским агрономом, сельским учителем, ученым-природоведом, был военным корреспондентом на фронтах первой мировой войны, любил путешествия, охоту, увлекался фотографией. И все-таки главным делом его жизни стала литература, в которую он вошел довольно поздно и отдал почти полвека жизни. Собственно говоря, профессия писателя стала как бы логическим продолжением его предыдущих профессий, а материалом для его очерков, рассказов и повестей стали наблюдения, почерпнутые в поездках и походах, которые он совершал до глубоких лет. Доскональное знание природы, любовь к ней вылились на страницы его произведений, стали отличительной чертой его творческого почерка.

В одном из своих писем Пришвину Максим Горький признался:

«Ни у одного из русских писателей я не встречал, не чувствовал такого гармоничного сочетания любви к Земле и знания о ней, как вижу и чувствую это у Вас».

Однако природа не была для него только предметом созерцания, только кладовой, откуда он черпал свои наблюдения. Он чувствовал себя ее нераздельной частицей, всегда старался быть рядом с нею, вернее, жить в ней, находить в ней опору своим духовным и творческим силам.

И на склоне лет он решил подыскать себе дом, который бы стал не просто жилищем и рабочим кабинетом (для этого подходила и московская квартира в писательском кооперативе по Лаврушинскому переулку), а местом, где можно было бы (с учетом возраста и сил, разумеется) вести привычный, близкий к природе образ жизни и одновременно подводить итоги дел земных.

«Вещи, собранные в моей московской квартире, имеют один недостаток: они не мои. Моих вещей как-то вообще нет, но в лесу деревья, цветы на лугах, облака на небе – это все мое», – признался он однажды в дневнике. «Его» был и дом в Дунине.

Любопытна история и этой деревушки и самого дома. Валерия Дмитриевна Пришвина, жена и верный друг писателя, после его смерти издала книгу «Наш дом», где, описывая некоторые подробности биографии и жизни Михаила Михайловича, сообщила много интересного о людях, с которыми он дружил и водил знакомство, о его привычках, об окружавшей в работе и быту обстановке. Есть в этих воспоминаниях и строчки, посвященные Дунину и конкретно дому, который приобрели Пришвины.

Согласно чудом сохранившемуся документу, при размежевании земель, которое было проведено еще при Екатерине II в 1766 году, участок, на котором расположен дом Пришвина, был отведен в «дачу села Козина». В 1844 году дачу, которая имела в то время усадьбу площадью восемь десятин 2125 квадратных сажен «удобной и неудобной земли», приобрел коллежский асессор Андрей Матвеевич Спиридонов.

В последующие годы она становилась собственностью разных владельцев, и в 1901 году ее покупает жена статского советника Конкордия Васильевна Критская. Ее дочь была замужем за преподавателем Московского университета географом Лебедевым. Семья Лебедевых-Критских была знакома со Львом Николаевичем Толстым, водила дружбу со многими деятелями культуры своего времени. В их дунинском доме жили в ту пору начинающий, а впоследствии всемирно известный скульптор Сергей Тимофеевич Конёнков и его друг-живописец Петр Петрович Конча-ловский. В Дунине их навещала товарищ по училищу живописи Анна Семеновна Голубкина, в будущем замечательный скульптор. Приезжали сюда режиссер Художественного театра Леопольд Антонович Сулержицкий и балетмейстер Большого театра Константин Семенович Кувакин.

Близким другом Лебедевых-Критских была известная революционерка, член исполкома «Народной воли» Вера Николаевна Фигнер, когда после двадцатилетнего заключения в Шлиссельбургской крепости и последовавшим за этим девятилетним пребыванием в эмиграции дунинский дом на многие годы стал ее домом...

Неподалеку отсюда, в деревне Дютьково, жил композитор Танеев. На окраине Звенигорода в Саввинской слободе начинал свой путь в живописи Левитан. В Звенигороде работали учитель Левитана Саврасов, братья Коровины. Во Введенском – художники Борисов-Мусатов и Якунчикова. Живописные окрестности никого не могли оставить равнодушными.

Минувшая война не обошла стороной маленькую подмосковную деревушку. Поздней осенью 1941 года фашисты временно оккупировали Звенигород и его окрестности. Враг занял деревню Козино, расположенную как раз напротив Дунина, на левом, пологом берегу Москвы-реки. По высокой дунинской стороне проходила линия нашей обороны, а через участок дачи Лебедевых-Критских ее передний край. Тут были отрыты окопы, щели, оборудованы блиндажи. Отсюда невооруженным глазом были видны солдаты противника. Через реку велась постоянная перестрелка.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.