Приезжаю сюда, будто возвращаюсь в далекое детство. И, вновь очарованный, стою на берегу озера, близ старинного русского города Торопца, где и нынче рубленый дом почитается не за исторический памятник, а служит людям добрым и надежным жильем. И тепло на душе оттого, что не перевелся здесь лес под топорами горожан, не ушел далеко за городские окраины, – вот он, шумит над головой, радуя людское сердце.

Лес для торопчан мало сказать друг: без него не мыслят они себя, потому, верно, используют его бережно, не махая топором без крайней нужды, не вытаптывая травы и цветы, не распугивая птиц и зверье.

И хотя случались беды – опустошительные пожары, войны, но столетия не смогли выкорчевать торопчанские леса – люди приходили на помощь: высаживали молодые деревца, лечили покалеченные, засеивали травой черные, выжженные проплешины полян...

Есть в Торопце примечательный памятник – школьному учителю. Одухотворенное, строгое лицо сельского интеллигента, воспитавшего не одно поколение хозяев земли своей.

Бывая в Торопце, спешат люди к этому памятнику, всматриваются в него и видят такие близкие, родные черты своих первых учителей.

И как здесь не вспомнить и нашего учителя ботаники Ивана Семеновича Сергеева. Любил он повторять слова великого Тимирязева о том, что лесовод – в значительной мере человек завтрашнего дня: «сегодня» для него важно, а «завтра» – втрое важнее.

Занятия его были мало похожи на обычные школьные уроки. Мы шли в лес, в «город живой природы».

– Итак, молодые люди, – обычно начинал Иван Семенович, вскинув крупную седую голову, – взгляните на этот шедевр мироздания и поделитесь со мной впечатлением об увиденном.

– Так это ж тополь, а не шедевр, – выскакивал нетерпеливый Володька Шамшурин.

– Да? – в притворном удивлении вскидывал брови учитель. – А что он напоминает вам? По форме, по цвету?

И тут начиналась изумительная игра мальчишеской фантазии, а гибкий тополь раскачивался, переливался радужной гаммой оттенков, подхлестывая наше воображение.

Вскоре с помощью учителя мы начали замечать необычное в том, что прежде казалось нам будничным, простым. Оказывается, осенний ясень совсем не красный. Его ветви – и багровые, и розовые, и пурпурные... А сосновая крона напоминает кудри великана. И каждое дерево шумит по-своему, так же, как не может быть одинаковым птичье пение.

Мы узнали, что «бездушные» растения в чем-то походят на нас: одни – непоседливые, растут бурно, широко, а потом вдруг резко затормаживаются, другие – накапливают силы исподволь, а затем расцветают щедро, величаво.

Мы учились видеть окружающий мир не только глазами, но и сердцем. Поэтому, может быть, память возвращает нас так часто в родные места, и старинный русский городок, что раскинулся на половине пути между Москвою и Ригой, стал для многих торопчан первой ступенью нравственного роста.

...Перелистываю страницы леоновского«Русского леса», будто живительным послегрозовым озоном дышу!

Знаю, книга эта значится в школьных программах, а вот как же сам русский лес, в какие учебные программы нынче включены его дубравы и березовые рощи?

«Миграция», модное нынче слово, стыдливо прикрывает иное – «бегство». Из села, от родных лесов и лугов – в город. Для чего, зачем, с целью какой? Или просто «повояжировать» по земле, не оставив после себя ни дома построенного, ни деревца взращенного. А в городах слышатся вздохи по «утраченной» природе, хотя выйди в соседний сквер, разбей клумбу, посади саженцы – чего проще?!

Да нет, пожалуй, сложно это, если «с младых ногтей» не воспитали в человеке уважительного отношения к природе, душевной потребности в запахе трав и шелесте лиственных крон.

И отрадно, что сейчас педагоги, а вместе с ними и мы, работники лесного хозяйства республики, ищем наиболее эффективные формы воспитания школьников в самом тесном общении с «живым городом природы».

Одна из этих форм – школьные лесничества – уже достигла «солидного» возраста – полутора десятилетий. Родились школьные лесничества в июне 1964 года.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.