Алеурская поездка

Георгий Копытин| опубликовано в номере №1231, сентябрь 1978
  • В закладки
  • Вставить в блог

— Мне кажется, что ты завистник.

— Заблуждаешься. Я не завистлив. Просто памятью обремененный. Смеется.

— Ну, вспомни тогда что-нибудь.

— Хорошо, – согласился Михаил. – Сейчас я вспомнил розовую лысину того инженера, который увел у меня жену.

— Ну и гусь!

— Почему гусь? Скорей всего, поросенок. У него лысина, – похлопал Михаил по шапке, – похожа на свинячий пятак. В жизни такой плеши не видел. У всех мужиков лысины как лысины – загорелые, конец лета все-таки, а у него розовая. А жена, когда мне его показывала, говорила, что он из бункера все лето не вылазил. Испытания какие-то проводил.

Слушал я и неладно так думал, что горазд мой дядька дурака ломать, шутить, но заглянул в его глаза и понял, что ему вовсе не до шуток – так они были прозрачно сини. Эта тоска, растворившаяся в них, высветила синеву.

— Почему она все-таки уехала с ним?

— Скажу – смеяться будешь.

— Слово – олово, не буду.

— Короче, Алка так это объяснила на прощание: ты, говорит, слабый, Михаил, на характер. Инертный уж очень. Всем доволен. Забрался в медвежий угол, и хорошо тебе. А у инженера размах. Аспирантуру закончил. Блестящая жизнь впереди. Вот я и хочу, чтобы эти блестки ко мне пристали...

Я фыркнул, Михаил невесело вздохнул.

— Смеешься? Я тоже поначалу смеялся. Теперь не до смеху. Инженер ее бросил. Зову к себе – не едет. Может, стыдно. А может, еще что-нибудь.

— А деньги зачем шлешь? – Вопрос жесткий, колючий, похожий на острие шиповника.

– Да так, – уколовшись об него, морщится Михаил, – жалко ведь. Теперь уже я вздыхаю.

Сложно все и непонятно. Отворачиваюсь к окну. С обеих сторон на нас надвигаются горы. Скалистые, угрюмые, обросшие бронзоствольными деревьями, они двигались бесконечной вереницей, и это колдовское движение завораживало, увлекало за собой не только взгляд, но и мысли. Заставляло пристально всмотреться и вслушаться в самого себя.

Горы и небо. Две громады. Две соприкасающиеся величины, по которым измеряется вечность на земле. Они внушают зыбкую мысль о бессмертии.

Я смотрел в окно и думал о том, что значит Михаил со своей бедовой Алкой среди огромной массы человечества. А бабка с ее чудовищными причудами? А я с этой беличьей шапкой? Глоток воздуха, капля росинки, вспыхнувшая и тут же угасшая на ветру искра, крохотный миг – жизнь человека. Никто ни в чем не повторяет друг друга. У каждого свое. Та же семья – у Михаила неудавшаяся, а у меня пока еще не созданная. Работа: моя – спокойная и размеренная за чертежной доской, и у него, в противоположность, далеко не кабинетная.

Но ведь между человеком с его бедами и огорчениями, большими и малыми радостями, с его безудержной фантазией и его непостоянством и целым человечеством – тысячи связей. Природа, как взыскательный художник, творит мудро и расчетливо: все в меру, ничего лишнего. Попробуй отбрось мельчайшую деталь – и целое распадется, разрушится.

– Не мечтай, – говорит Михаил, – а то лоб расшибешь.

  • В закладки
  • Вставить в блог
Представьтесь Facebook Google Twitter или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.

В 12-м номере читайте о «последнем поэте деревни» Сергее Есенине, о судьбе великой княгини Ольги Александровны Романовой, о трагической судьбе Александра Радищева, о близкой подруге Пушкина и Лермонтова Софье Николаевне Карамзиной о жизни и творчестве замечательного актера Георгия Милляра, новый детектив Георгия  Ланского «Синий лед» и многое другое.



Виджет Архива Смены

в этом номере

Сибирская прописка

Беседуют Виктор Воронов, секретарь Иркутского обкома комсомола, делегат XVIII съезда ВЛКСМ и Александр Ярослав, токарь Иркутского завода тяжелого машиностроения имени В. В. Куйбышева, делегат XVIII съезда ВЛКСМ