Иван не знал об инструкции, но тосковал больше прежнего. Он никогда не видел теперь солнца - белизна его кожи стала прозрачной. Книг ему не давали. Целыми днями он сидел, опершись на стол, бессмысленно глядя в забранный железом перелет окна.

... Прошло четыре года. Вместо красивой дамы в шумящем платье на русский престол взошел Петр III. Один раз - в последний раз в жизни Ивана - под мрачными сводами его жилища сверкнула ясная звезда надежды. Новый император прибыл в Шлиссельбург посмотреть на своего несчастного родственника. Перед Петром предстал высокий человек с всклокоченными волосами, русой бородой и тревожно блуждающим взглядом. Он был в засаленной куртке и в туфлях на босую ногу. Тусклый свет чадивших свечей озарял его.

Петр велел выстроить для узника светлое и просторное помещение, обучать его грамоте, давать книги и выводить на воздух. Взамен грязной куртки он прислал красный шелковый халат, безмерно восхитивший Ивана. Может быть, все это было движением сердца; может быть, Петром руководил политический расчет: иметь лишний козырь в игре против Екатерины: ее, мол, заточит, а Ивана сделает наследником. Но все это рухнуло, когда прохладным июньским утром гвардейские полки с возгласами ликования присягнули Екатерине.

Императрице услужливо напомнили вздорный проект свергнутого супруга. Она, подобно Елизавете, вздохнула над судьбой ни в чем неповинного юноши, чтобы, подобно ей, ухудшить его участь. Первоначально решено было перевезти Ивана в другое место, чтобы освободить Шлиссельбург для «приема» Петра III. На следующий же день по воцарении Екатерины надзиравший за Иваном III генерал-майор Савин получил указ: «Ежели можно того же дня, а, по крайней мере, на другой день имеете безыменного колодника, содержащегося в Шлиссельбургской крепости под вашим смотрением, вывезти сами из оной в Кексгольм».

Было около полуночи, когда Савин, исполняя приказ, выехал с колодником и двенадцатью солдатами из Шлиссельбурга. Путь в Кексгольм лежал через Ладожское озеро. Дул свирепый ветер. Черные волны вспухали на поверхности воды, вздувались у бортов рябика и щерботов, обдавая холодными брызгами всех находившихся в них.

Иван, сидя на корме за занавеской, притих и, вцепившись в мокрую скамью, вглядывался в непроглядную темь ночи, изредка прорезавшуюся полыхавшими молниями. Он не испытывал страха; впервые в жизни был он близок к природе, и эти несколько часов заслонили в его воображении 20 лет заточения в четырех стенах. Солдаты забыли о нем и громко роптали:

- Погибать приходится! Вишь, как пророк Илья гремит! В экую непогодь по Ладоге рази мыслимо ездить?!

- Из-за дурачка всем пропадать, видно.

- Молчать! - заорал Савин. - Палок захотели? Еще раз услышу, так всю шкуру со спины спущу!

Он подкрепил свои слова длинным ругательством, но не успел докончить его. Набежавшая мощная волна швырнула рябик о внезапно возникшую из темноты скалу. Послышался оглушительный треск, дно рябика раскололось, в пробоину хлынула вода.

- На берег! - закричал Савин. - По каменьям прыгай! Тут саженей шесть будет, не больше. За арестанта головой отвечаете, черти! Да щерботы кличь, пущай тоже высаживаются.

Солдаты боязливо совали ноги в холодную бурливую воду. Один из них тронул за плечо Ивана:

- Вылазь, кум. Не чуешь, нешто, смертушку обретаем...

Иван спокойно поднялся, но в тот же миг Савин, хлюпая ногами по заливавшей лодку воде, подскочил к нему:

- Постой, постой! Вяжи ему голову, чтоб лица видно не было.

Солдаты оторопели.

- Чего уж тут вязать, вашество, - сказал один из них, - все, может, сейчас у бога в раю будем.

Савин вместо ответа обернул вокруг головы Ивана кусок темной материи.

- Как же по каменьям в эту темь с завязанными глазами лазать? - ворчали солдаты.

Савин выругался:

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.