Но тот добродушно улыбался. Он привык к этому прозвищу. Так его звали и в училище, и в команде биатлонистов, и в армии. Так теперь – он знал это – будут звать здесь, на новом месте.

На раскачку у Толи времени не было. Задача у бригады оказалась сложной. Каждый человек на счету. И первые же дни наполнились тем состоянием решительного напряжения ума и тела, которое испытывал Васильев не раз, участвуя в эстафете биатлонистов.

В Ижевске Васильев слыл неплохим сварщиком. У него, как выразился преподаватель, было «чувство шва». Но сейчас от Толи требовалось иное. В первые его недели на стройке сварочных работ в бригаде было немного. И он вместе со всеми брался за лопату, учился орудовать вибратором, сколачивал щиты опалубки. А ведь классные сварщики на любой стройке в дефиците. Но что-то необъяснимое удержало Толю в бригаде в те первые дни.

Итак, Фоменко назвал срок в две недели. Начальник участка сказал, а руководитель «Заводстроя» подтвердил:

– Спортачите, будете переделывать в нерабочее время за свой счет. Это вам не чушки-ростверки.

Но фоменковцы уже научились работать качественно. И бригадир испытал тогда в вагончике чувство обиды не только за своих ребят, но и за начальство, которое при всей своей опытности почему-то не замечает, как бригада прибавила в мастерстве. Только позже, стороной, узнал Фоменко, что все-то начальство видело и понимало, но «делало вид», надеясь «по-хорошему разозлить» и самого бригадира и всю его команду. В указанный срок на участке их траншеи собрался целый синклит строителей, который принимал работу.

Шли со специальными приборами контролеры, проверяя каждый из 96 стыков асбестоцементных труб, надежно укрывших главный энергокабель. Тут одна лишняя доля миллиметра грозила обернуться бедой, свести на нет всю двухнедельную работу. А это значит – вытаскивай все, начинай сначала. Приемщики двигались по дну траншеи, по мнению бригадира и всех остальных бетонщиков, слишком медленно! И так же медленно по верхней кромке траншеи передвигались начальник участка, начальник «Заводстроя».

Потом в вагончике, том самом, возле 125-й отметки, уже шло подписание акта. Взяв в руки скользкое, хрупкое тело авторучки с некоторой долей злорадства и торжества, Жора посмотрел на начальника.

Когда представители будущего завода потянулись из вагончика, тот сделал знак Фоменко: «Задержись». В вагончике оставались только руководители. Лицо начальника «Заводстроя» было привычно жестким и властным. И голос утратил те бархатисто-гостеприимные нотки, с которыми он прощался с заказчиками. Сейчас брезгливо-насмешливым, нарочито суховатым тоном спросил:

– С тяжелым бетоном знакомы? Знаете, с чем его едят?

– С хлопотами, наверное. С нервотрепкой.

После триумфа на кабельном канале Фоменко не мог упустить случая взять реванш за недоверие.

– Верно, черпака поварского не хватит, чтобы все хлопоты выхлебать. И все же? Знакомы вы с тяжелым бетоном?

– В техникуме проходили...

– То-то, в техникуме. – Он с прежним сомнением и сожалением, как две недели назад, смотрел на бригадира. – А придется свести знакомство... Накоротке... Думаем поручить вам рентген-камеру в головном пролете. Ваше мнение?

– Когда кабельный канал поручали, к нашему мнению не прислушивались.

Как это вырвалось у Фоменко, он сам не знал. Но начальник даже бровью не повел.

– А теперь спрашиваем. Рентген-камера – не кабельный канал. Может, самый каверзный объект. Махина. И ка-че-ства требует. Ка-че-ст-ва.

– Когда начинать?

В глазах начальника промелькнуло торжество. На секунду, но промелькнуло. Подставился все же бригадир-передовик.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.