В балладах, вероятно, активнее, чем в произведениях других жанров, Жуковский демонстрирует универсальность дарования и влияние рисунка на поэтическое воплощение темы. Реалистический пейзаж занимает ключевое положение в композиции баллады. Его не так уж сложно вычленить, но лишь сделав это, мы поймем, чем и как достигается яркость впечатления, несмотря на цветовую сухость и стремительно меняющиеся кадры:
Брезжит в поле огонек;
Виден мирный уголок,
Хижинка под снегом.
Кони борзые быстрей,
Снег взрывая, прямо к ней
Мчатся дружным бегом.
Происходящее в хижине контрастирует, конечно, с пейзажем, оттеняя, но не противореча по внутренней структуре. Целый ряд признаков намекает, что Светлана в забытьи, что картины, ей привидевшиеся, – плод разгоряченной фантазии. Вполне естественно, что девушка, тоскуя в разлуке с милым, воображает себе страшное. Что ж тут удивительного! Деревенский характер взят Жуковским из гущи народного быта и изображен верно, без ложной слащавости и сусальности лубка. Элементы «ужасного» после пробуждения Светланы воспринимаются органично, как порождение сна. И опять пейзаж быстро возвращает к действительности:
В тонкий занавес окна
Светит луч денницы;
Шумным бьет крылом петух,
День встречая пеньем;
Все блестит...
И далее:
Снег на солнышке блестит,
Пар алеет тонкий...
Сон Светланы, к счастью, не пророческий, жених рядом с ней живой и здоровый. Чего же стоит гадание?
Жуковский любуется обычаем как частью этнографического богатства, как орнаментом, украшавшим минувшее. Он снижает мистическую роль гадания. Он отрицает значение обряда, его власть над судьбами. Отвергая мистицизм, Жуковский объективно способствует распространению просветительских идей, которые с таким трудом прокладывали дорогу среди сумятицы чуждых веяний и мнений. Мягкая ирония Жуковского убивает романтизм определенного толка, сбивает с пьедестала правительственный мистицизм и вместе с тем разрушает искаженные и нелепые представления о себе как о поэте, проповедующем чертовщину.
Что же твой, Светлана, сон,
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.
Олег Миронов, доктор биологических наук