– Хватит об этом, Валя!

Валя посмотрела на меня очень пристально и, решительно взяв за руку, потянула к танцующим.

– Ладно! Идемте танцевать?!

Танцевала она хорошо: очень послушно и в то же время легко и непринужденно скрадывала мои ошибки.

Часа через полтора вернулись в клуб управляющие и начали подгонять ребят: на дворе, мол, темно, а дорога трудная и долгая. Ребята нехотя засобирались, потянулись наружу, к стоявшему у самого крыльца и урчавшему на малых оборотах ЗИЛу, полезли в кузов.

Я вышел проводить их, и меня позвали несколько голосов:

– Поедемте с нами!

– Не могу, ребята! Счастливого вам пути!

– Вам тоже! Приезжайте еще... и к нам в отделение.

– Постараюсь... Обязательно.... ЗИЛ тронулся.

Утром я проснулся в панике, что проспал автобус. Но оказалось, что автобуса вообще не будет, потому и не было никого на остановке, кроме заросшего щетиной до глаз мужика лет пятидесяти. Он дымил махрой и упорно ждал и надеялся на что-то, с беспокойством поглядывая на лежащие под навесом мешки. Мое появление на остановке его окрылило: он понял приблизительно, что я за птица и что меня, наверное, будут как-то отправлять отсюда, и не ошибся. Евгений Леонтьевич, подумав немного, дал свою машину, чтобы отвезти меня и больную женщину с подозрением на аппендицит.

Шофер, вчерашний «нигилист» Слюсарев, хмуро поздоровался со мной, когда я садился в машину, и, выдавая раздражение, рявкнул на возившегося уже сзади мужика с мешками: «Кончай смолить!» – и кивнул на сидевшую впереди женщину с измученным лицом. Мужик торопливо выдернул изо рта и выбросил наружу самокрутку, принял смиренный вид: «Все, Петро! Не буду больше за всю дорогу!» А мне пояснил, как бы слегка заискивая: «Братовьям везу, да сыну, да дочке...»

За селом догнали седого, но крепкого еще, видно, старика со шваброй-зажималкой, которую он нес, как винтовку, в положении «на плечо». Он, когда влезал в машину, кряхтел сочно, басом, и чувствовались в нем еще и сила и не по годам бодрый дух.

– Все бегаешь, дед?! Сидел бы уж дома! – крикнул ему заросший мужик.

– А что не бегать, – радушно ответил дед, умащиваясь рядом со мной. – Я в гостях был у внуков – только и поездить сейчас по гостям. Жизнь-то во пошла – живи не помирай: и поесть, и одеть, и обуть есть что... А я в двадцать втором из армии шел в лаптях, а на станциях народ лежит, пухнет от голода... Да, пережил народ все, а теперь, смотрю, заедаться начал: то ему не то и то не это...

– А ты, дед, как думал? – ощерился мужик в насмешливой улыбке. – Человек – это такая прорва, что ему хоть сколько – все мало будет.

Старик от этих слов весь как будто напружинился.

– Сам ты «прорва»!.. По себе и меряешь всех!

Мужик нахмурился, зыркнул на меня, а потом уперся злыми зрачками в старика.

– Твое счастье, дед, что здесь посторонний товарищ, а то б я тебе, сивому мерину, прикрутил язык-то!

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• …
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• 10
• 11
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.