Вася Кречет, строитель БАМа

— Нет, так не пойдет!.. На заводе необходима реконструкция, и я проведу ее.

Девчоночка с легким удивлением смотрит на него, но молчит, и чтение продолжается до следующей Васиной реплики:

— Я предлагаю вам уйти с завода. Отчего, вы спросите, отвечу: ваши взгляды на производство устарели, вы будете только мешать.

Вася и эту реплику произносит во весь голос, и парни улыбаются, а девчоночка говорит:

— Вы не волнуйтесь, пожалуйста.

Легко сказать: не волнуйтесь. — попробовала бы сама... Впрочем, она, может, и знает, как научиться думать за начальника цеха. Может, у нее отец начальник?..

Измаялся Вася, пот в три ручья. Особенно плохо стало, когда на заводе началась реконструкция: начальник цеха и вовсе сделался неуправляемым, и там поспеет, и тут. на того нашумит, на другого... Вася тоже кричит, он уж и про парней забыл, об одном только думает, как бы не подвести начальника. Крутой мужик, сладу с ним нету!

Пуще всего разоряется Вася, когда перед ним вдруг замаячит фигурка маленького хитрого человечка (девчоночка так и сказала: «человечка»), которого играет бригадир. Уж тут он вовсю распоясывается, крик его делается до того пронзительным, что еще долго у самого в ушах звенит. Чувствует, неудобно так-то, вон и бригадир качает головою, а попробуй-ка остановиться. Черт-те что!.. И когда очередь доходит до новой Васиной реплики, брошенной по адресу бригадира, у которого, судя по слегка порозовевшему лицу, настроение не ахти какое, девчоночка поднимает руку:

— Хватит! Хватит!..

Она смущена, может, думает, у Васи какие-то счеты с бригадиром? Но, честное слово, это не так, и бригадир никогда не кричит, а, наоборот, спокоен, если даже у кого-то не ладится... Оттого и тянутся к нему люди, и уважают. Только что же остается Васе, коль он убежден: в его теперешнем положении по-другому нельзя?..

Но девчоночка, словно бы догадавшись, говорит:

— А вот и нет... И человеку, которого вы должны сыграть, совсем необязательно все время кричать. Конечно, он не ангел, и строг не в меру, и к женщинам относится не так, — что-то дрогнуло у нее под глазами, жилочка какая-то, — как надо бы...

— То-то и оно, что к женщинам! — восклицает Вася, и лицо у него светится. — А это, это... нехорошо!

Сам он относится к женщинам с тем большим уважением, чем меньше они обращают на него внимания. Правду сказать, почему-то не ладится с ними. Может, робеет, когда случится пройтись с кем-то?.. И слова тогда теряются, делается и пуще того нескладным, и ругает себя почем зря, только ничего не умеет поделать с собой.

Васе нравится слушать, как говорят женщины, когда в ладу с миром, как смеются, и он теряется, когда, бывает и такое, услышит от них резкое, грубоватое, в такие минуты все вздыхает и мучается, кажется, что и он виноват в том, что женщина в дурном расположении духа.

А вообще-то он спокойно и домовито чувствует себя, когда не встречается с женщинами, тогда все идет строго по распорядку, которому подчинил свою жизнь: работа, несложные вечерние хлопоты, прогулки по лесу, разговоры с парнями, опять работа... Нравится эта жизнь, и он ничего не хотел бы поменять. И так, наверно. продолжалось бы долго, если бы не приехала девчоночка и не захотела создать самодеятельный театр. Стоило увидеть ее, как в душе что-то сдвинулось, и уж тесно стало в тех рамках, в которых протекала жизнь, и, удивляясь себе и досадуя. начал живо интересоваться всем тем. чем занимается девчоночка, случается, что и у парней спросит: куда нынче ходила да что делала?.. И спать стал неспокойно, а то проснется посреди ночи, и лежит с открытыми глазами, и думает о чем-то далеком-далеком, до чего сроду не дотянуться. То и обидно: вдруг да там откроется дивное-дивное, и на сердце сделается так хорошо, как еще ни разу не было?

Вася и в школе, и когда служил в армии, случалось, что принимал участие в художественной самодеятельности, разыгрывал с приятелями разные сценки, и оттого, когда девчоночка сказала, что она режиссер, не стал куражиться и чуть ли не первым записался в художественную самодеятельность, в самодеятельный театр. Но теперь ему не по себе, не ожидал, что предложат такую роль... Вот дали бы роль рабочего парня, уж он показал бы себя! А тут... Кругом идет голова у Васи, и. не будь режиссером та девчоночка, видеть которую сделалось необходимым, он давно забросил бы свою роль.

Вася мучается, семь потов сойдет с него, пока он произнесет чертовски трудные, какие-то увязливые, и не вытолкнешь сразу, слова.

Так было и вчера, и позавчера, и неделю назад, и нынче ничего не поменялось, разве что Вася еще пуще невзлюбил начальника цеха, которого сроду не видел, но за которого должен говорить что-то... И это удивительно. Кречет за всю жизнь не испытал ни к кому мало-мальски серьезной неприязни.

— Ну, хорошо, хорошо... — говорит девчоночка, с виду вроде бы слабенькая, хилая, однако ж настырное в ней — подзанять бы. — Вы вот что... Представьте, что вы начальник и перед вами открывается возможность что-то изменить к лучшему. Представили?