- Прости, что поздно пришли, Остап, - сказал, переступая порог, Маркевич сидевшему у стола кобзарю. - И ты прости, - обратился он к Уле. - Ненадолго мы. Ночь такая, что слать жалко. Хотел ты, Остап видеть господина Глинку, он перед тобой, говори с ним!

У Вересая дрогнули руки. На мгновенье он замер, потом повернулся к Уле. Она погладила его по руке и внятно произнесла певучим голосом:

- Это пан Маркевич говорит с тобой. Ты знаешь его, Остап, а с ним поменьше панов, может, и на самом деле Глинка...

- Спрашивай, Остап! - тихо сказал Глинка, садясь вместе с Маркевичем на скамью. - Я о тебе наслышан. Что ты хочешь обо мне знать?

- Зачем, барин, приехал? Зачем людей от песен народных отвращаешь, от старины? - заговорил хмуро старик. - Разве мало в столице своих слуг?

Вересай был убежден, что разговор надо начинать только так.

- Что ты, Остап! - искренне удивился Глинка. - Я ли народным песням враг? - Он вспомнил петербургские толки и, улыбнувшись, добавил: - Про меня говорят, что кучерскую музыку завел, что в опере моей главный герой - мужик сиволапый!...

- А ты спой, барин, кучерскую-то, - недоверчиво протянул Остап.

- Изволь! - согласился Глинка. - Мою ли тебе спеть или народную?.. Вот бы кому «Сусанина» послушать, не правда ли, - бросил он Марковичу. - Только ты уж не взыщи, Остап, я ведь музыку сочиняю, а петь другие лучше меня умеют.

- Спой про Сусанина, - сказал Остап. - Спой, и не нужно мне тебя спрашивать, какой ты есть!

- Вы уж простите его, - шепнула Уля. - У него обычай такой. Для него все музыканты равны.

Необычность этой встречи радовала Глинку. «Право, перед Остапом петь ответственнее, чем перед царем», - подумал он и запел «Ты взойдешь, моя заря...»

Мелодия захватывала Улю. Никогда она не была так взволнована. И казалось ей, что Сусанин, уводивший врагов в лес, чем-то походит на Остапа, словно оба они приносили себя в жертву, совершали один и тот же подвиг... Хорошо, мягко поет пан Глинка. Композитор казался ей необычайно юным н простым. Минутами ей не верилось, что он и есть Глинка. Какой же он противник ее мужу?

Когда Глинка кончил, Остап спросил уже другим, потеплевшим голосом:

- Барин, зачем ты Гулака взял к себе без нашего спроса?

- Да ведь архиерейский он человек, из консистории! - не понял Михаил Иванович. - Нешто из кобзарей он?

- Нашего повету человек, - строго разъяснил Остап. - Бес с ней, с консисторией-то. В нашем музыкантском цехе человек зачислен. И песни поет наши. Должен ты свечу в церкви поставить и плату за Гулака в цех внести!

- Внесу! - согласился Глинка. - Ну, а как же, Остап, пенье мое? Может быть, ты теперь споешь?

- Пожелаешь - спою.

И, взяв из рук Ули кобзу, зажмурился, повел бровями и, резко ударив по струнам, запел «казацкую-исповидальную»:

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.