— Ласковая сволочь, — вдруг сказал рядом голос Ивана Трофимовича. — Я бы сам ее... своими руками.

«Я больна, — думала Тася, — у меня бред, не доеду я, выкинут меня на станции, пропаду... А куда я еду?»

— Есть хочу! — гневно сказала около нее Катя из детдома. Тася сразу узнала ее жалобный голос.

— На-ка, поешь, — ответила ей Тася. — Видишь, здесь целый таз повидла и яйца... Это все она у вас украла.

«Надо зубами не стучать, — сдерживаясь изо всех сил, думала Тася, — а то заметят... Ох, не доеду я, не доеду, скинут меня на станции...»

— Эй, девушка, больна, что ли? — произнес над ней грубоватый мужской голос.

Тася испуганно дернула головой.

— Нет. Замерзла я, — прошептала она.

— Вот я и вижу, дрожишь.

Над нею склонилось темное, рябоватое мужское лицо. На шее резко белел бинт. Тася вздрогнула. Такое лицо было у ее отца.

— На-ко, накинь.

— Не надо.

— Накинь.

На Тасю легла грубая, жесткая шинель, от которой забыто пахло табаком и крепким мужским потом.

— Спасибо, — прошептала она.

Тася натянула на лицо шинель. Она старалась сдерживаться изо всех сил, но дрожь не проходила. Охваченное жаром маленькое тело ее все время нудно дрожало. Тасю мутило от голода и от болезни. Со вчерашнего дня она ничего не ела.

Поезд мчался между печальных, белых полей. На длинных проводах качались вороны. Медленно сгущались зимние сумерки.

Уютные, дорожные, плыли вокруг Таси разговоры, обтекали ее, не задерживаясь в сознании.

То ей казалось, что она маленькая и идет с отцом и матерью по проселочной дороге. Пахнет цветами, рожь длинно ходит под ветром, словно кусочки бумаги, летят перед Тасей две белые бабочки. Тасе нравятся бабочки.

То они с отцом в родном их городке идут по главной улице к писчебумажному магазину покупать ей портфель. Тася пойдет в школу. От портфеля остро пахнет кожей, Тася нюхает его, и отец смеется.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.