В поговорках – временем проверенная людская мудрость, а не до каждого доходит весь смысл привычных словосочетаний. Совсем немногое могут сказать подростку или вдовому человеку, например, такие слова: «Малые дети – малые заботы, большие дети – целая беда». Двадцать лет не вдумывался в их смысл и отец двоих детей Иван Плашкин, привычно тратя свои душевные силы лишь на малые заботы. А теперь понял все. Понял, когда младший, Юрка, заегозил жениться.

Старший женился на стороне – Плашкиным ни переживаний, ни хлопот, ни траты на свадьбу. Молодые окончили институт и приехали показаться родителям. Пара подходящая, равная по образованию – что тут плохого скажешь. Иван хоть и знал цену своим детям, а и то втайне позавидовал сыну: женушка обходительная, видная лицом. Со стороны любо посмотреть.

Все рядком шло и у Юрки: техническое училище, техникум, армия. Пока отдыхал дома после службы, все собирался в город, на свою стройку. Подошло время отъезда, а он что-то приумолк. Потом стал говорить про Сибирь и якутские алмазы, про свои ходовые специальности: дескать, если уж ехать, так туда, где приличные деньги можно заработать. Но отъезд все откладывал. Понял Иван, куда ниточка тянется: с Танькой Кузякиной малый стал возжаться. А у нее еще сквозняки в голове, на три года моложе Юрки, и образования кот наплакал. Восемь классов кое-как одолела – и подалась в доярки. Слыхал Иван, «чувырлой» звали ее ребята. Что это означает, не допытывался, но слово какое-то неопрятное. Видно, за дурной характер так окрестили. Не стерпел Иван, поинтересовался:

– Что, Юра, нас с Геркой Кузякиным породнить хочешь? Юрка отшутился:

– Да вы и без меня родней родных, куда уж больше.

И давай присказывать: дескать, вот какой народ, ни с кем из женского пола поговорить нельзя, сразу тебе этикетку жениха приклеят.

Иван с Герой и вправду как родные. Праздник ли, гулянка какая – всегда вместе. А уж по делу если, подавно все одни руки у них. Огороды садят да убирают по очереди, что-нибудь на машину нагрузить – тоже сообща. Но уверен был Иван, что Кузякин не умеет жить по-хозяйски. Хоть и трудяга и на все руки спец. а нет у него хозяйской жилки, нет бережливости, живет одним днем. Пройди теперь по деревне, почти у каждого сберкнижка, а у Герки никогда в запасе нет лишней сотни. Поедет куда, обязательно с покупками вернется. А с женой, Машкой, вроде бы и характерами сошлись, а мирно жить не умеют. Привез ей раз сапожки, она и давай нудить: такие деньги ухлопал, а сапоги не очень-то, жмут, и «молния» туга. Дошло до того, что Герка схватил эти сапожки – и в коридор. Топором по носкам тяпнул, говорит: теперь носи, мозолей не будет.

Единственное, за что уважал Иван Герку, – за его безотказный характер. Потому и дружили. Но удивлялся Иван, как это Кузякины живут двадцать лет, а все не разберутся, кто хозяин в доме. Он свое гнет, она свое. Дети все это берут в голову – яблочко-то далеко не укатывается. Да и вообще не нравилась Ивану вся «породь» Кузякиных. Отец Герки был скандалист, а дед, говорят, и того чище, первый в округе конокрад.

Иван поговорил со своей Клавдией: какой настрой давать сыну? Она, конечно, посожалела, что так дело оборачивается, но не посоветовала что-либо предпринимать. Зачем спешить, может, Юрка еще одумается. А может, ничего особого меж ними и нет. Так по крайней мере хотела она думать, хотя сама не раз замечала переживания сына, если Кузякин скандалил дома. Выйдет Юрка в палисадник, устроится под окнами и сидит, сидит, пока шум не утихнет.

– Видно, околдовала, тут теперь по-своему не повернешь, – однажды высказала Клавдия мужу.

– Бросьте вы свои бабьи предрассудки, надо головой думать, а не пятками, – вспылил Иван.

– Предрассудок не предрассудок, а так, Ваня, нельзя. Пусть сами... как знают.

Иван стал ходить по комнате и вдруг остановился, заговорил решительно и безудержно:

– Даю тебе гарантию. Юрке с ней житья не будет. Он смирный, а она язвина такая. Да и уровень сознания... Хитрое ли дело – коров доить. Это можно и без образования. Мало ли невест кругом. Вон, езжай на все четыре стороны, бери любую, какая первой глянет... Что, Танюха ему богом наречена? Или на ней свет клином сошелся? Одно слово: чувырла...

Плашкин был уверен, что отстоит сына. И все-таки исподволь его тяготили недобрые предчувствия. Сам Юрка по-прежнему отшучивался, а Ивану хотелось думать, что все разговоры о женитьбе преждевременны.

Прояснилось все в один день. Пришел Кузякин к Ивану заколоть поросенка. Пока опалили да распотрошили, Клавдия сходила в магазин, приготовила печенку. За столом разговорились, Герка и высказал:

– Дак что, Иван, будем теперь своими?

– Как своими? – У Ивана колыхнулось под сердцем, но вида не подал.

– Ну как? Сватьями.

– А, ты про Таньку с Юркой. Несерьезно это. Во-первых, года у них разные, а потом – я что-то не замечаю, чтобы на женитьбу был какой намек.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.