Следы в крутом переулке

– Верно. Но беда в том, что мы не знаем, где он находился. Хотя знаем, почему он находился далеко отсюда. А вот почему он неизвестно где находился – как вы думаете?

– Тут надо знать, а не думать, – уже не скрывая раздражения, ответил я.

– Видите ли, доктор, в сорок пятом за сотрудничество с оккупантами его приговорили к расстрелу. Но он бежал. Да, да, представьте себе. И все эти семнадцать лет удачно скрывался от правосудия. Как ни обидно мне это признавать. Но вот в конце концов оказался у нас в городе. И не ностальгия его сюда привела. К сожалению, мы не знали, что он появился в Новоднепровске. До того момента, как пацаны – сегодня под утро – обнаружили его мертвым в овраге. Приговоренный к смертной казни и столько лет скрывавшийся – появился. Это уже интересно, независимо от того, кто его убил. Что все-таки привело Сличко сюда? Спустя семнадцать лет после войны. Сестру своей жены, тетку Павлину, убил он – вероятно, расследование мое предположение подтвердит. Убил, возможно, каким-то хитроумным способом. А вот за что? Это и предстоит выяснить.

– Нет, – возразил я. – Эксперт ведь сказал вам, что она умерла, как говорится, своей смертью. По всем внешним данным так оно и есть.

– Это еще надо доказать.

– Экспертиза и докажет.

– Не спешите. Ну, да ладно, чтоб не спорить. Предположим, что убил. Так вот если убил, как вы думаете – за что? И вообще что заставило его рискнуть? Приехать и убить? Если убил, то за что?

– Но вы ставите сразу два вопроса: что его привело сюда и за что он убил свояченицу? – уточнил я.

– Не только эти два, – немедленно поправил меня Привалов. – Еще будет много вопросов. Один станет цепляться за другой. Ну, например, почему он не снял подушку с лица свояченицы? Или наоборот – он мог положить подушку ей на голову. Тем более что я убежден: отпечатков пальцев на подушке не будет. Придется ребятам из угрозыска искать перчатки, а их они не найдут. Кто помешал ему? Да так помешал, что он уже не смог вернуться в дом...

По-видимому, Привалов мог бы сейчас эту тему развивать без конца. Но я увидел на пороге молочного кафе первых позавтракавших туристов. Сейчас они заполнят скверик в ожидании остальных. А мне надо получить ответ на самый важный для меня вопрос. Потому я и прервал Привалова, хотя дело меня уже действительно заинтересовало:

– Но к чему мне все это знать? Ведь я даже подтвердить выводы эксперта не могу. Как не могу и опровергнуть. И вообще...

Мы были ровесниками, и каждый из нас немало повидал в жизни, а тем более в своем деле, но в ту минуту Привалов показался мне человеком, гораздо более меня умудренным жизненным опытом и противоречиями бытия.

– Сейчас не могу сказать, – мгновение подумав, ответил он. – Но все равно хочу, чтобы вы тоже занялись этим делом.

– Я? Занялся? – вырвалось у меня совершенно непроизвольно. – Но в каком качестве? Угрозыск ведет расследование, и вы сами уже, видимо, всерьез включились. При чем же тут я?

– А я не говорю, что вы должны вести расследование. Суть моего предложения или, точнее, просьбы, в другом. Вы ведь дружны с Сергеем Чергинцом, я не ошибаюсь? А вот я с ним лишь шапочно знаком. О чем сейчас... именно сейчас сожалею.

Все четыре скамейки в скверике уже были заняты туристами. Те, кому не досталось мест, прогуливались вокруг памятника, то и дело поглядывая в ожидании на двери кафе.

Цветы у ног партизанки вспыхивали под утренними солнечными лучами.

– Пошли, – вдруг резко сказал Привалов и, вскочив со скамейки, зашагал через площадь.

Я действительно был дружен с Сергеем Чергинцом – сталеваром из новомартеновского цеха «Южстали», молодым, двадцати шести лет, но уже прославившимся. Прошлой зимой его даже избрали депутатом областного Совета. Но какое отношение он может иметь к этому делу? Нагнав Привалова, я его об этом и спросил.

– И никакого и прямое, – ответил прокурор. – Но пока важно вовсе не его отношение к делу, а информация. Он сейчас на Микитовке не просто самый знаменитый человек. Он из тех, кто знает всех и кого знают все. Поймите меня. Мы никогда не сможем проникнуть в души участников этой... скажем, трагедии. Нам доверяют только какие-то факты, и не всегда самые нужные нам. И ничего больше. Вы же с его помощью, или он под вашим руководством, сможете помочь нам. Помочь разобраться в людях. Кстати, ваш Сергей это умеет: на заводе его за это и уважают, вы же знаете. Его трудовая слава не простое выдвижение. Он завоевал ее. И как завоевал. И трудом и душой тоже.