Среди многочисленных откликов на очерк «Дело о разводе» («Смена» № 6, 1975 г.) меня привлекло своей искренностью небольшое письмо Ирины В. (она назвала свою полную фамилию и адрес, но, думаю, не стоит их разглашать).

Ирина пишет:

«Я люблю женатого человека. У него дочь. Мы знали друг друга еще до его женитьбы. Расстались. Но через некоторое время началась переписка. Наверное, это аморально: писать о своих чувствах женатому (впрочем, как говорят, «неудачно») человеку, так или иначе подогревая его чувства, подводя его к разводу. Правда, он пишет, что рано или поздно разойдется с женой (не будь даже меня), но его пугает возможность еще одной ошибки...

Да, быт засасывает, это известно. Даже любящие друг друга люди не удерживаются от ссор. Ну, а там, где нелюбовь?. Где каждая мелочь, каждое движение раздражает?. Или вы за смирение?..»

Далее Ирина пишет о себе, о своей работе. И к «жгучей проблеме» больше не возвращается. Так что мы не знаем, как решила она ее для себя. Последний вопрос: «Или вы за смирение?» – на мой взгляд, выдает, сколь не проста для Ирины сложившаяся ситуация. Все ведь правильно рассудила, подвела к тому, что аморально строить свое-счастье на обломках чужой семьи, и все-таки... Стоит ли мириться с таким положением, когда нельзя любить? Ведь как сказала одна выдающаяся актриса прошлого века, «где любовь – там нет преступления». Сказала так и... не решилась разбить семью своего друга, великого русского драматурга.

Однако я вовсе не к тому это пишу, чтобы уговаривать Ирину поступать «морально». Жизнь слишком сложная штука, неповторимая для каждой пары людей. И еще неизвестно, что «моральнее» – отступиться от любимого, связанного узами семейного очага, или эти узы порвать. В данном случае «моральность» и «аморальность» ни на какой шкале не подсчитаешь. Тут может быть один контролер, по выражению А. И. Герцена, – «собственный инквизитор», собственная совесть.

И тут я могу сказать одно: Ирина В., коль скоро она такое смятенное письмо написала, человек, безусловно, порядочный и в своих интимных чувствах в высшей степени щепетильный и ответственный.

Не перед людьми только, не перед общественным мнением ответственный. Перед собой».

Да, не учитывать общественное мнение – «что скажут люди» – нельзя. Через эту черту переступить бывает

очень страшно. Но ведь еще раньше в человеке могут «заговорить» собственные запретные барьеры. И если он их переступает – беда; беда для окружающих, беда для себя. Вот об этом внутреннем барьере и хотелось бы поговорить.

Как-то, когда я выполнял обязанности народного заседателя, милиционер привел в кабинет судьи молодую симпатичную женщину. Звали ее Нина. Судья, тоже женщина, была гораздо старше Нины.

– Я очень вас умоляю... У меня тогда будет все... – сказала вошедшая, и глаза ее наполнились слезами мольбы.

Судья оторвалась от папки с протоколами, но Нина не дала ей и слова сказать:

– Я очень вас умоляю... У меня тогда будет все... Фразы были несколько необычно построены, потому я их запомнил именно так, как они звучали.

– О чем вы умоляете? – Судья взглянула в папку и назвала фамилию женщины.

– Мне надо вернуться домой... Вы женщина, наверное, жена... Умоляю... Тогда будет все...

– Что – «все»? . .

– Муж... Муке сегодня приедет... Он в командировке... Как я ему объясню?.. Умоляю вас...

– Раньше надо было... – сказала привычные слова судья. И осеклась, глянув в умоляющие глаза женщины.

Она не стала читать ей нотацию. И 10 или 15 суток, которые полагалось бы дать молодой особе, тоже не дала.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.