– Выходит, мы с вами – рука об руку – только начинаем... Четыре миллиона богарных земель в области, и только семьдесят тысяч гектаров – поливные.

– Мелиорация, Иван Петрович, заставляет круглый год работать. Это не сон в летнюю ночь на богаре! И все-таки со временем – и очень скоро! – это будет естественно: орошать, как сеять. Сеять легко, важно вырастить. Но сеять надо – это с молоком матери в человеке. И орошать – тоже придет в сознание необходимостью.

– Вы над чем сейчас, Юрий Дмитриевич, там, в лаборатории, и в поле, а? – с увлечением перебивает Кузнецов. Ему это перед пуском канала необходимым оказалось! Увидеть родное поле в новом, нынешнем свете.

– Проектная урожайность «саратовской-36» – без полегания, при 5 – 6 умелых поливах – 30 центнеров. Но это уже сделано. Сейчас ищу вот что. – Они отстранились от иллюминатора – солнце полоснуло по стеклу, ударило в глаза, а Козлов наклоняется к Кузнецову доверительно и сокровенно: – Нужен сорт пшеницы, который бы экономно расходовал влагу. Пусть не жмется, пусть платит полновесной монетой за каждый куб воды из Ерус-ланского канала.

А можно ли в конечном итоге оторвать дела главка от селекции на этих землях? Их, напротив, надо сблизить, как составные одного грандиозного дела современности. И тогда проблемы развития и освоения техники орошения станут гармонично сочетаться с развитием селекции Поволжья, с рождением «умных сортов».

VI. Пинегин

– Чистая работа! – Кузнецов снова приник к иллюминатору. Все повскакали с кресел, теснясь рядом с ним.

Действительно, было на что посмотреть. Ровная, четкая линия канала врезалась в степь.

– Можно нитку тянуть, – довольный, улыбнулся Шашкин. – Угол среза везде точен, днище канала хоть пленкой обтягивай – ни одной неровности!

– По почерку видать – Пинегин это, а? – говорит Кузнецов.

– Он самый... Николай Иванович Пинегин, комсомольско-молодежная ПМК.

– Он у нас Героя Соцтруда за что получил? За Саратовский? – Кузнецов наблюдал, как ритмично работают экскаваторы, готовя русло канала для облицовки плитами.

– Да, – сказал Шашкин, – это была молодость Коли, «пора любви, пора дерзаний», как он сам выразился на комсомольской конференции.

– А сейчас что же? – прищурился Кузнецов. – Успокоился, что ли?

– Ну, нет! – Шашкин сдернул с головы пляжную кепочку. – Тут другое. То, что на Саратовском было рекордом, здесь уже стало нормой... Творческая зрелость – вот как это называется, Иван Петрович. «Жизнь входит в берега...» Вот и грустит Коля Пинегин, вспоминая ночные бдения со своими экскаваторщиками, поиски твердого режима высокой выработки, учебу тех, кто теперь в асах ходит...

– А что они там делают, черт побери! – взъерепенился Кузнецов. – Этот, у водовозки, Пинегин?

– Он самый!

– А ну, распорядись приземлиться!

Происходящее внизу, на бровке канала, действительно могло бы вывести из равновесия любого – цепочка рабочих протянулась от водовозки к руслу канала. Зачерпнув ведро воды из цистерны, рослый парень передавал его по цепочке вниз, и там... выплескивали воду на плиты! Это при жесткой норме воды на каждого человека, когда иной раз и помыться нечем!

Они все вылезли из вертолета и двинулись к водовозке. Плотный, среднего роста, Пинегин объяснял что-то столпившимся вокруг молодым ребятам. Кузнецов первым шагнул к нему, сжал руку...

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.