Конец девятнадцатого и начало двадцатого века – золотая эра в развитии русской науки. Циолковский и Сеченов, Павлов и Чижевский, Лобачевский и Менделеев – фигуры под стать героям Возрождения: по новизне идей, по универсальности знаний, по широте человеческих интересов, по тому факту, что каждый из них на многие десятилетия обогнал в своей мысленной работе практические возможности времени. Семена их прозрений дали обильнейшие всходы и проросли далеко еще не все.
Дмитрий Иванович Менделеев – великий русский ученый. Открытый им Периодический закон химических элементов является естественнонаучной основой современного учения о веществе. Знакомство Менделеева с Добролюбовым и Сеченовым, с кружком людей, близких Герцену, и изучение его философских трудов, чтение «Колокола» – все это содействовало формированию материалистических и диалектических взглядов Менделеева на природу.
Таблица Менделеева – гениальнейшее открытие мировой науки. Но ведь она – лишь малая часть всего, что рождено ее автором, поистине феноменальным человеком.
Возьмите, например, его книгу «К познанию России» – блестящее социологическое исследование результатов первой всероссийской переписи населения 1897 года. Книга была издана в 1906 году и в течение полугода выдержала несколько изданий. Мысли, насыщающие книгу, настолько значительны и современны, что их можно найти чуть ли не в каждой нынешней дискуссии о миграции населения, о демографическом взрыве, о национальной политике, о научно-технической революции. За всеми этими рассуждениями, сохраняющими свое значение по сей день, стоит фигура не просто гения, но Гражданина, болеющего за будущее родины, желающего видеть ее процветание и могущество. Им владела «одна, но пламенная страсть»: «Нашу страну, богатую землей, народом и хлебом, сделать богатой в промышленном смысле, потому что это есть единственный путь для умножения блага народного и для удовлетворения его стремлений к просвещению, прогрессу и миру во всем мире».
Масштабы его любознательности были безграничны. За 50 лет Менделеев написал почти 500 работ самого разного характера. «Бакинское нефтяное дело», «Заметки о народном просвещении России», «Коммерческая политика России», «Об исследовании Северного полярного океана», «О доходности молочного скотоводства», «Проект поднятия уровня Азовского моря запрудой Керченского пролива», «О происхождении и уничтожении дыма», «Стеклянное производство», «О развитии железной промышленности» – вот перечень нескольких наугад взятых названий из его обширнейшей библиографии.
За непостижимо короткий срок он, как истинный гений, мог изучить ту или иную отрасль жизни, интересующую его, и нарисовать перспективы ее развития. Он работал для будущего России. Ее недра: уголь и железо, нефть и лес; ее просвещение и образование, ее земля и скот, ее военная мощь и наука – все волновало его. За все он чувствовал себя лично ответственным. Сколько идей Менделеева опережали время – не сосчитать! Тут и мысли о том, что нефть – драгоценнейший минерал земли, и прозрения о роли для России Северного Ледовитого океана и земель, к нему прилегающих, и боль за хищнически сведенные леса, и проекты их восстановления, и предсказания о том, что «угля из земли вынимать не будут, а там, в земле, сумеют превращать в горячие газы и их ло трубам... распределять на далекие расстояния». Д. И. Менделеев никогда не оставался удовлетворен своими теоретическими выкладками. Сделав их, ученый тотчас же искал пути воплощения в жизнь своих взглядов. Его гениальность умножалась на волю, на решимость доводить любое дело до конца. Порой эта одержимость граничила с полной беспощадностью к себе. Так, например, в 1887 году Менделеев поднялся во время солнечного затмения на воздушном шаре и выполнил всю программу исследований. Полет был весьма опасен, потому что шар из-за дождя намок и был не в состоянии поднять двух пассажиров. Менделеев попросил остаться на земле специалиста-пилота, чтобы полететь в верхние слои атмосферы одному.
В конце жизни Д. И. Менделеев издал книгу под названием «Заветные мысли». Книга написана рукой великого гражданина. Но, в сущности, все, что он написал, можно назвать «Заветными мыслями».
Охарактеризовать более или менее полно личность ученого и его деятельность практически невозможно, поэтому мы выбрали из разных сочинений его любимые рассуждения, характеризующие его как человека и ученого, мысли, к которым он возвращался постоянно и которые навсегда оставят за ним право называться истинным сыном Отечества.
Прежнее понятие о человечестве было чисто отвлеченным, так сказать, идеальным, теперь же оно становится реальным для каждого сколь-либо вдумчивого человека, а впереди несомненна тесная связь всех людей... Обычные требования пищи, семьи и народной защиты остались и останутся на прежнем месте... но требованиями этими, казалось, прежде определялись все главные отношения – внутреннего и внешнего государственного и частного быта, а теперь и эти оказались чуть ли не на втором плане, зависящими от отношений, почитавшихся первоначально лишь побочными следствиями основных потребностей. Таковы города, фабрики и заводы, образованность, пути сообщения, флоты, улучшение земли и т. п. Если они ныне страдают, всем становится – а чем дальше, тем больше будет становиться, – голодно и холодно, жутко и как будто близко к войне.
Индивидуализм, эта язва нашей образованности, есть созревший и даже загнивающий плод понятия о единице, существующей самостоятельно в природе. От этого плода, когда сгниет, останется, однако, надо думать, семя; оно даст новое пышное развитие. Я царь природы, это мое, я сознаю себя, я буду жить, я стану творить, я буду блаженствовать, я нашел... – это все понятия, слова и мысли, опирающиеся на твердую уверенность в единицу. И все это недодумано и перестроится, изменится с веками, стушуется в мыслях. Так изменилось уже многое с тех пор, как писал Гомер, даже Вергилий. «Да, ты не царь природы, – скажут нам, – а если царствуешь, то только потому, что получил и пользуешься наследием предков твоих, потому что сложился в семью, в общество, в государство. Сам один ты – просто раб природы. Твое индивидуальное – зоологическое, животное, и все твое человеческое и все, чем хвалишься, – все то ведь от других, с другими – не одному тебе, не личное, а общее. Поймешь и перестанешь хвастаться за одного себя. Да это не твое, а данное тебе кем-то. Так, правый рукав не собственность правой руки, а всего человека, шерсть от овцы, нить от прядильщика, ткань – ткача, шов от портного – дело и собственность не одного, а многих и многих. Ты сознаешь себя, скажут нам когда-нибудь, только потому, что твоя мысль развилась от отца и матери, сестер и братьев, учителей и товарищей, словом, от того, что ты не единица в природе, а часть целого, клетка в крупном организме. И твое хваленое Я так же бессмысленно, как была бессмысленна похвальба твоей руки, что она рисует или пишет, что рукав – ее.
Сперва и землей пользовались исключительно такими же способами, какими доныне пользуются морями, а именно собирали и потребляли только то, что само по себе – без всякого участия человека – производилось землею. Понемногу люди овладели землею ради своих потребностей и стали только тогда усиленно размножаться и, слагаясь в государства, совершенствовать и специализировать (разделять) свои труды. А к тому времени, когда жителей земли станут считать десятками миллиардов, наверное, успеют овладеть и морем для хозяйственного производства в нем всякого рода полезностей, начиная от разведения всяких полезных и подходящих растений и животных и кончая добычею золота, которого в морях не только на дне, а прямо в воде великое количество, вероятно, даже более, чем на суше. Чтобы жить, надо верить, а для этого даже прямой реализм открывает все возможности. Находить всегда во всем только худое (пессимизм), не указывая путей выхода, очень уже легко, но ни к прогрессу приводить не может, ни удовлетворения не дает, только возбуждая злобу и отравляя всякую энергию.
Я убежден, что предельный возраст с народами и веками изменяется, и далее имею повод полагать, что он впоследствии и с развитием образованности будет возрастать отчасти, как стараюсь показать в дальнейшем изложении, т. е. полагаю мафусаиловы года не как единичное исключение, а как норму ожидать должно впереди, а не оплакивать где-то сзади. Франция до некоторой степени уже начала оправдывать такое ожидание, потому что в ней стариков, в возрасте 80 лет и выше, гораздо больший процент, чем у народов более молодых. По этой причине мне особо симпатичны попытки моего друга профессора Мечникова разыскивать физическую причину старчества и средств бороться с этими причинами. Далее я полагаю, что с увеличением процента бодрых стариков человечество должно будет улучшаться, потому что такие старики, умудренные опытом жизни, благотворно будут влиять на молодело,, каким бы самомнением она ни заразилась. А так как я жду увеличения процента стариков в будущем, с умножением общего числа людей и всей цивилизации, то в этом нахожу своего рода успокоение, в сущности, основанное на том, что впереди человечеству будет лучше житься, чем жилось до сих пор. Сухая формула распределения народонаселения по возрастам и указание на то, что есть уже начало возрастания числа стариков у народов наиболее образованных, убеждают меня в осуществимости такого «профессорского мечтания».
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.
Livejournal
LiveInternet
Блоги@mail.ru
Open ID
