Осенью прошлого года в кругах комсомольских работников прошла молва о неожиданном, не укладывающемся в рамки традиционных представлений поступке первого секретаря Архангельского обкома комсомола: он по своей воле и без каких-либо особых на то причин ушел с должности. Необычным было и то, что он отверг предлагавшиеся ему номенклатурные посты — стал инженером-технологом производственного объединения «Соломбальский целлюлозно-бумажный комбинат».

...Он ушел, но для архангельской молодежи остался авторитетным, «своим» человеком. И нет ничего удивительного, что на пленуме ЦК ВЛКСМ Виктор Губин был избран народным депутатом СССР от комсомола.

В конце марта мы встречались с ним, но беседа наша была короткой — Губина поджимали дела... И мы условились продолжить разговор в Москве в дни первого Съезда народных депутатов.

Так и родился, «выписался» этот своеобразный «дневник Съезда», естественно, не претендующий на полноту и всеобъемлемость. Являющийся лишь свидетельством участника событий, которым суждено отныне предопределять всю нашу жизнь.

Валерий Майоров, специальный корреспондент «Смены»

Сижу в зале КДС и никак не могу избавиться от двойственного чувства. Говорим: все зависит от нас самих, избранников народа. Но мы-то, оказывается, такие разные, а подчас разъединенные. То, что у каждого свой взгляд на проблему, свой подход к ее решению, — это нормально. Если б «все, как один» — стоило бы вообще разговор затевать? Но разговор начат и вижу — не умеем, да и не хотим порой слушать друг друга.

...Временами заседания напоминают митинг. Разве только ногами не топаем и свиста нет. Со временем обстановка внешне остепенилась. «Сгоняющих» с трибуны аплодисментов стало поменьше. Но оглянусь и замечаю на некоторых лицах явную неприязнь, когда тот или иной депутат высказывает «сомнительные мысли»... Нельзя не сказать еще об одной детали: при голосовании кое-кто подстраивается под «руководителя делегации». Откуда это в нас? Неужто так глубоки корни «единодушия»?!

Вспоминаю о предвыборной кампании. И не только потому, что уроки ее нам пригодятся в ближайшем будущем.

Я говорил со многими своими товарищами, наслушался различных примеров того, как аппарат пытался взять под контроль ход выборов. И было бы заблуждением утверждать, что эти попытки повсеместно провалились... И сейчас до боли волнует: а не ошибся ли народ в своем выборе, сумеют ли депутаты оправдать надежды?

Все сознают — первый Съезд собрался в крайне непростое для страны время. Перестройка вскрыла опухоль, гнойник. Но многие при этом испугались. стали именно на перестройку все беды валить, вольно или невольно намекая на необходимость «твердой руки». Громче зазвучали голоса тех, кто пытается свести обновление жизни лишь к частным переменам в той или иной сфере. И это в первую очередь управленческий аппарат, который хоть и изменился за последние годы в кадровом отношении, но продолжает действовать в системе координат, утвердившихся в застойные годы.

А возьмем раздавшиеся сразу после выборов раздраженные сетования по поводу того, что оказались забаллотированными немало партийных, советских, хозяйственных руководителей.

...Когда перестройка только начиналась. Михаил Сергеевич Горбачев говорил, что труднее всего будет перестроить образ мышления, избавиться от догматических стереотипов. Выборы да и сам Съезд — особенно его начало — подтвердили это во всей полноте.

Мы с ребятами из нашей депутации немало размышляли об аппаратном принципе подготовки Съезда. Кто-то этот принцип поддерживал, кто-то напрочь отвергал. Истина же, как и водится, лежит посередине.

Несомненно, без организационно-аппаратной основы Съезд попросту бы не получился. Конечно, нужны были и какие-то списочные «домашние заготовки». Кто-то мудро предусмотрел, что без них этот первый Съезд, не имеющий аналогов, может с самого начала зайти в тупик от беспрецедентного разброса интересов и мнений. Так что замысел был верный. Но и к нему сумела приложить «твердую руку» административная иерархия. Взять хотя бы случай с Чемодановым, по непонятным причинам не включенным в списки для тайного голосования по выборам в Верховный Совет. Этот «российский кризис», как в шутку назвал его председательствующий, возник, думаю, не случайно.

И пусть на меня не обижаются соответствующие, анонимно действующие аппаратчики. Сам знаю, как трудно освободиться от стереотипов. И пока этого не произошло, не лучше ли называть вещи своими именами...

* * *

Дни заполнены до предела. Даже газеты некогда прочитать. Вне заседаний работаю над документами нашей депутатской группы от комсомола.

Еще до Съезда мы оговорили два проекта: Закона о молодежи и Положения о Комитете по делам молодежи. Но — увы — проект Закона, кроме упоминания в выступлениях товарища Лукьянова, больше «не прозвучал». Немало неясностей остается и по Комитету по делам молодежи Верховного Совета. Сергей Цыпляев, член нашей делегации, молодой ученый из Ленинграда. разговаривал по этому вопросу с Председателем Совета Союза: Евгений Максимович Примаков не видит необходимости отдать депутатам от комсомола большинство мест в этом комитете. Как же так?! Выходит, опять молодежные проблемы будут решать люди отнюдь не молодежного возраста. (Во всяком случае, до первой ротации.)

Внесла наша группа в Президиум и еще ряд документов: проект Положения о комплектовании комитетов и комиссий Верховного Совета СССР, обращение к депутатам по поводу Указов Президиума. Верховного Совета о митингах и демонстрациях, полномочиях внутренних войск, по «делу» Гдляна и Иванова.

Задумывалось, что все это выскажем с трибуны. Но к ней большинству так и не удалось пробиться. И мне тоже.

А говорить хотел о прямо-таки кричащих проблемах — о воспитании подростков.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.