Мой «комсомольско-депутатский» регион — Архангельская и Мурманская области. Уже в Москве получил письмо от жительницы Мурманска. В каждой строчке — материнские слезы: «Помогите, не знаю, что делать. С каждым днем сына все больше затягивает улица. Стал хуже учиться. Грубит. Курит. Что с ним будет? Ему ведь нет и четырнадцати... Там, где мы живем, нет ни спортзала, ни какого-нибудь подросткового клуба. Раньше был в подвале одного дома. Но его закрыла то ли пожарная служба, то ли санэпидемстанция...»

После Съезда побываю в Мурманске. Но чем смогу помочь? Условия что там, что в Архангельске одинаковые. Проще говоря: для осмысленного отдыха ребят никакие. Стыдно сказать, но только около двухсот ребят (из пятидесяти тысяч) могут заниматься парусным спортом — и это в городе, издревле связанном с морем!

Уважаю Валентина Распутина. Люблю его книги. Но категорически не согласен с той частью его выступления на Съезде, где он в «растлении» подростков обвинил прессу, кино, телевидение. Только лишь потому, что мы так долго боролись с той же рок-музыкой, вели разговор с самыми юными то на сюсюкающем, то на полувоенном языке, мы и порастеряли авторитет у подростков. Они агрессивны и нравственно аморфны — но это следствие. Причина в нас — старших.

...Вот о чем мне хотелось сказать с трибуны...

* * *

Телефон в номере не смолкает. Когда бы ни вернулись в гостиницу — даже заполночь — междугородные звонки. Телефонистки, похоже, уже наловчились: на проводе попеременно то Нижний Тагил — это звонят моему соседу по номеру Андрею Трубину, то Архангельск, реже Северодвинск — мне. Суммировать все затронутые в телефонных разговорах вопросы (равно как и в письмах, которых получил немало) трудно — перестройку следует вести энергичнее, смелее. И прежде всего принять закон о местной власти.

...Именно из политической активности масс родился наш советский парламентаризм. И все его изначальные качества — точный скол тех разночтений самого понятия «демократия», что присущ нынче нашему обществу.

Андрей как-то сказал полушутя:

— Демократия, по идее, должна быть спокойной. А мы шумим, братцы, шумим...

А потом после короткого раздумья всерьез:

— Но могло бы быть по-другому — особенно поначалу? Столько лет говорили по писаному, а слушали только начальство. Сейчас многое словно наизнанку вывернуто.

Персонально Андрей под свою «формулу» не очень подпадает — знаю его со времени XX съезда ВЛКСМ как человека, независимого в суждениях. Но общее, характерное очерчено им, пожалуй, правильно: истинных демократов может воспитать только демократия.

Феноменальный случай — Нижнетагильский металлургический комбинат, на котором работает Трубин, в новый депутатский корпус «поставил» трех человек, среди них и уже известный всей стране оператор Вениамин Ярин, избранный Съездом в парламент страны.

Случайностью или тем более какой-то заданностью, спущенной свыше, такой феномен не объяснить. Немало говорено с Андреем о том, что предопределило такую сильную нижнетагильскую «связку» на Съезде. Трубин много рассказывал о своем трудовом коллективе: еще в застойные времена вызревала здесь тяга к сплочению на демократических началах, были сильны традиции не показной, а истинной солидарности, не замкнутой в классовых рамках, а вобравшей в себя интересы всего населения города.

Уверен, именно при таких «почвенных условиях» в рабочем коллективе вырастают политические деятели, пользующиеся поддержкой народа. Они готовы решать судьбу страны и отвечать за свои решения!

...По поводу одного выступления на Съезде Трубин сказал:

— Некоторые депутаты то ли по недомыслию, то ли по чьей-то указке противопоставляют рабочих и интеллигенцию. Ссылаются на какую-то диспропорцию представительства на Съезде... Чушь! Но не такая уж безобидная. Прав врач Федоров: в депутаты надо избирать не по сословным признакам, а по умственным способностям, нравственным качествам человека.

* * *

Признаюсь, меня удивило какое-то настороженное, а порой и агрессивное отношение посланцев некоторых регионов страны к группе московских депутатов. Над рядами прозвучало слово «фракция», вдобавок, наверное, воспринятое некоторыми в смысловом значении. засевшем в нашем генном сознании со времени выхода в свет «Краткого курса». Один московский директор поспешил сразу же откреститься от группы, призвав в запале даже создать «депутатский суд чести».

Круто! Но давайте вдумаемся: фракционная борьба в партии и в парламенте — какой бы смысл ни вкладывать в то или иное понятие — разные вещи. Мы же и создали новый орган высшей власти, чтобы в нем вырабатывалась единственно верная точка зрения на основе обсуждения самых различных, пускай иногда и «сомнительных» (как кто-то выразился в адрес москвичей) мнений. Только так можно избежать произвола в управлении страной.

Не настаиваю на термине «фракция». Но группы, объединенные общностью воззрений, отношением к той или иной проблеме, рано или поздно станут фактом нашего парламентаризма. Это объективная закономерность, обусловленная вдобавок и процедурной логикой заседаний. (Сейчас, скажем, выступают десять человек и высказывают одну и ту же точку зрения. Не лучше ли, чтоб от имени десяти выступил один оратор?)

Еще перед началом Съезда мы с Андреем Трубиным и другими ребятами побывали в клубе московских депутатов. Познакомились с некоторыми материалами, подготовленными москвичами. Впечатление? С чем-то соглашаешься, с чем-то хочется спорить. Но их подход к делу, их деятельность, конечно, вызывают уважение. И очень жаль. что большинством голосов на Съезде было заблокировано предложение заслушать альтернативный доклад... Что ж, у зарождающейся демократии свои парадоксы.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.