Саламата

Евгений Пермяк| опубликовано в номере №791, май 1960
  • В закладки
  • Вставить в блог

А относительно Матвея даже в голову никому не приходило, что он при первой же встрече с Саламатой не лишится разума. И к этому было оснований предостаточно. Саламата цвела так, что ее даже на базар вывозили с опаской. От воза не отходили. И не только парни да мужики, но и бабы, старухи, девки. Настоящая красота всех останавливает.

Как - то за столом мать Саламаты сказала:

- Тоскливо живем, отец Хоть бы о масленице привез Ляпокуриху. В одной деревне девками росли, а замуж повыскакивали, чуть не за двадцать верст одна от другой.

Шумилин поддержал жену:

- И я люблю Ляпокуриху. Не завлеки тогда ты меня пляской, быть бы ей Саламативой матерью.

Семейный спектакль разыгрывался самым гладким образом.

- Она и без тебя родить не оплошала. Чистого Муромца принесла. Коня за передок подымает. Румянцу - то у него на семь деревень хватит, да еще для пяти зимних зорь останется.

Саламата слушала и молчала. Я понимал, куда клонят ее родители, но не считал возможным вмешиваться. Да и как можно было о чем - то говорить, не зная Матвея Ляпокурова! В жизни случалось, что невесты и в день свадьбы меняли свои решения.

В первый день масленицы Шумилины решили навестить Ляпокуровых, прихватив с собой Саламату.

- И - эх, как на гусевой - то прокатишься! - сказал Шумилин. - Самой вожжи дам... Хоть насмерть коней загони, слова не скажу. На то и масленица.

Саламата на это ответила:

- Поехала бы, коли б Тимофею с Анфиской слова не дала конягинских полукровок промять.

Отец повторил приглашение:

- С отцом - то да с матерью, поди, пригожее поехать...

А Саламата резонно возразила:

- В мои годы, кажись, пригожее от отца с матерью подальше быть... Я ведь не Анфиса, не одна дочь, за которую держатся, которой счастья хотят...

Отец понял намек и не стал больше настаивать. Шумилины уехали вдвоем, а мы с Саламатой отправились к Конягиным, где нас уже ожидала запряженная гусем пара полукровных «каракулевых».

Анфиса сразу же усадила меня рядом с собой и велела Тимофею накинуть на нас тулуп.

- Так - то, Антоша, складнее будет, да и не замерзнем друг возле дружки, - сказала она.

Большая продолговатая кошевка была оборудована двумя спинками. Такова была конягинская прихоть... Тимофей и Саламата сидели спереди, а мы с Анфисой позади. Лошади так быстро несли, что, несмотря на яркий, солнечный день, можно было поморозить лицо. Поэтому Анфиса закрыла воротником тулупа свое и мое лицо. И я, право же, не могу без благодарности вспоминать об этом. Мне кажется, особенно теперь, спустя столько лет, что Анфиса была ничем не хуже многих других, даже Саламаты.

  • В закладки
  • Вставить в блог
Представьтесь Facebook Google Twitter или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.

В 4-м номере читайте о знаменитом иконописце Андрее Рублеве, о творчестве одного из наших режиссеров-фронтовиков Григория Чухрая, о выдающемся писателе Жюле Верне, о жизни и творчестве выдающейся советской российской балерины Марии Семеновой, о трагической судьбе художника Михаила Соколова, создававшего свои произведения в сталинском лагере, о нашем гениальном ученом-практике Сергее Павловиче Корллеве, окончание детектива Наталии Солдатовой «Дурочка из переулочка» и многое другое.



Виджет Архива Смены