Бывает, что сегодня и вчера переплетаются в одном узоре так, что ты не можешь разлучить минувшее и наши дни. Они, как мать и дети, живут в одной семье - в одном рассказе...

В прошлом году меня зазвали на день рождения Светланы - дочери моего школьного товарища, с которым я виделся довольно редко. Светлане исполнилось двадцать лет. Она училась на каких - то курсах, имеющих какое - то отношение к звероводству, которое, как мне показалось, не имело никакого отношения к ее стремлениям.

Отец Светланы жаловался мне на то, что после окончания десятого класса его дочь преследуют неудачи, и последней из них он назвал любовь дочери к некоему Володе.

- У этого Володи, да будет тебе известно, - сообщил мой друг, - ни одного метра жилой площади. Прописан он у тетки, а живет где придется, и специальность у него... Как тебе это понравится?.. Специальность у него - шофер - механик... Работает в каком - то захудалом гараже треста столовых. Заработок в трехзначном исчислении... А собственного достоинства и самоуверенности!... Как будто он обладатель докторского диплома и готовится стать вторым Менделеевым. Вот он сидит рядом с дочерью.

Мой друг указал на молодого человека лет двадцати пяти. Его волнистые светлые волосы были высоко зачесаны. Умные, добрые глаза смотрели приветливо из - под длинных белесых ресниц. По всему было видно, что чувствовал он себя виновато. Мало ел. Отказался выпить вторую рюмку настойки. На вопросы отвечал сдержанно и почтительно даже младшим.

Когда десятилетний сын моего товарища спросил его: «Володя, а ты чем лицо моешь? Тоже бензином?», - Володя, чуть смутившись, ответил: «Водой и мылом».

Отцу Светланы и ее матери «жених» явно не нравился. Они не упускали случая, чтобы унизить его в глазах дочери. Все это мне напомнило, может быть, и не столь поучительную, но, во всяком случае, несколько необычную сибирскую историю любви батрака и девушки из зажиточной середняцкой семьи Шумилиных. И я принялся тогда рассказывать, как это было.

А было это в двадцатых годах. Парня звали Тимофеем, а девушку Настасьей. Впрочем, этим именем ее никто не называл. Для всех она была Саламатой.

Это ласковое прозвище она получила в раннем детстве. Рязанские плотники - отходники, рубившие Шумилиным дом, угостили маленькую Настю саламатой. Это кушанье так понравилось девочке, что ее первым, отчетливо произнесенным словом оказалось «саламата».

Саламатой, смеясь, стала называть ее мать, потом сестры, а за ними и вся деревня. Ласковое прозвище стало вторым именем Насти.

Саламату я встретил впервые, когда ей было девятнадцать лет. Я служил тогда в продотряде. Меня расквартировали у Шумилиных. Это была крепкая, дружная семья. Жили они справно, ели, не оглядываясь. Старик Шумилин как - то сказал мне:

- При нашей - то силе мы два продналога заплатим да еще пять семей прокормим. А сила наша в целине. Жадный да скаредный паханую землю перепахивает, а мы и вековой дерновины не боимся. Вот и берем сто пудов там, где другие и тридцати не нажинают.

Нужно сказать, что старожильская деревенька Полынная, где жили Шумилины, находилась далеко от железной дороги, в Кулундинской степи. Земельных угодий было столько, что едва ли можно было освоить даже сотую часть пустующей целины.

За постой Шумилины с меня не брали.

- Вот еще, Антоша, - говорила Шумилиха. - На пайке живешь. Ребятам книжки читаешь, сказки рассказываешь, да еще с тебя же плату брать!...

Приводились и другие доводы:

- Сам человек свой хлеб в навоз перегоняет, а гость - в хорошую молву.

И мне казалось, что добрее, приветливее и хлебосольнее Шумилиных трудно найти семью.

Когда же дело коснулось Саламаты и Тимофея, я увидел Шумилиных в ином свете. Они все поднялись на дыбы.

- Как только совести у него хватило даже подумать, что Саламату за него замуж выдадут! - кипятилась мать.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• …
• 11
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.